Недавно произошло несколько инцидентов, и теперь воины в кобальтово-синей броне с ультимой Тринадцатого легиона постоянно патрулировали улицы. В темное время суток ввели комендантский час, и не только из-за до сих пор не пойманного примарха-маньяка. Людей охватило мрачное настроение, которое словно просачивалось из домов обычного народа в залы заседаний, где отравляло слова послов от других легионов.

Темные Ангелы, Белые Шрамы, Железные Руки, Кровавые Ангелы… Все эти легионы были велики и благородны, но из них не получалась единая армия, у них не выходило следовать одной цели. Раздоры были неизбежны.

Благодаря своему дару Прейтон сильнее других ощущал подавляемое раздражение собратьев-легионеров.

Буря набирала силу. Она либо сама угаснет, либо обрушится на город. Но вдали от Макрагга, на котором сосредоточилась вся власть, было еще хуже.

Ультрамар перестал быть империей полутысячи миров. Многие планеты у рубежей горели до сих пор. Хотя в регионах-примус война закончилась, на границе по-прежнему царило беззаконие. Все, кто читал рапорты и видел потоки беженцев, знали это, но лишь немногие были готовы признать после стольких лет ожесточенной борьбы за свободу и процветание.

Однако самые сильные волнения в столице были среди воинов Восемнадцатого.

Их пропавший повелитель наконец-то был найден, но Саламандры узнали об этом только после того, как примарх погиб от оружия, провезенного на Макрагг неизвестным предателем. Обстоятельства гибели им не сообщали до сих пор, опасаясь, что правда усилит их разногласия или даже приведет к насилию. И все же у Тита Прейтона не получалось убедить себя, что он действует во благо, скрывая Бартусу Нарека.

Неужели сыны Вулкана не заслуживали возмездия? Или хотя бы не имели права знать, что на Макрагге держат соучастника этого убийства?

Тит был измотан. Он помассировал лоб, пытаясь избавиться от боли в голове, но ничто не могло избавить от чувства вины.

Они до сих пор не вытащили фульгурит из тела Вулкана, если это вообще было возможно. И то, что убийца оставался в живых, только усугубляло ситуацию.

Корабли заполнили небо над Магна Макрагг Цивитас. Военные, гражданские, штурмовые, грузовые — все боролись за воздушное пространство, и с каждым мгновением в нем становилось теснее.

— Сколько же их, — заметил Нумеон, глядя в смотровую щель на правом борту «Громового ястреба», спускавшегося сквозь бесконечные облака.

Маленький корабль задрожал, попав под штормовой ветер пополам с воздушной волной от крупного транспорта, и Нумеон, ругнувшись, потянулся к поручню под потолком десантного отсека.

— Мы приучились магнитить себя к полу, — сказал Инвиглио, показав на свои бронеботинки.

Панцирная броня Нумеона, к сожалению, крепежными свойствами не обладала, что давало ему новый повод сокрушаться о ее примитивности и тосковать по керамиту и адамантию.

— Я буду скучать по «Боевому ястребу», — признался он, деликатно жалуясь еще и на нынешний транспорт. — «Штормовые птицы» крепки и надежны. — Он постучал костяшками по внутреннему корпусу, и тот отозвался звуком, характерным для толстого, но довольно хрупкого металла. — Боюсь, эти легкие штурмовики легионам не подходят.

Инвиглио оставил свое мнение при себе, вместо этого переведя внимание на стаю кораблей, пытавшихся пришвартоваться на посадочных полях.

— Беженцы с окраин, — не к месту пояснил он. — Их становится больше после каждого нашего возвращения. — Затем он показал Нумеону на массивный грузовой корабль с тупым носом. — А там рабочие с Аякса, Конора и еще Трон знает откуда.

— Как вижу, в этом Империуме Секундус, о котором вы упоминали, — сказал Нумеон, вспомнив недавний разговор, — еще много предстоит построить.

— Скорее восстановить из руин, — ответил Инвиглио, не подумав. Он зажал себе рот рукой, но было слишком поздно.

Нумеон посмотрел ему в глаза.

Оба легионера были без шлемов: Саламандру его не выдали, а Ультрамарин держал свой на сгибе руки.

Нумеону вдруг подумалось, что Инвиглио очень молод. Сержант Тиэль говорил, что при вторжении Тринадцатый легион понес большие потери. С практической точки зрения имело смысл немедленно заняться восстановлением численности. Инвиглио был из новобранцев, но уже успел заработать боевой опыт под командованием своего сержанта.

— Поясни, — спокойно попросил Нумеон.

Инвиглио рассказал все, что знал о прибытии Вулкана на Макрагг. Знал он немного, но Нумеон ловил каждое слово с молчаливой отрешенностью.

— Значит, он сражался здесь, — проговорил Саламандра, окидывая взглядом раскинувшийся внизу город.

— Да, как я слышал.

Нумеон замолчал и принялся разглядывать Цивитас. Сперва были видны лишь пики гор, неровная береговая линия, вершины самых высоких зданий, выступавшие из облаков. Но когда они спустились ниже, стали различимы и огромные арки, затем головокружительно высокие башни и минареты, а потом и здания поменьше вроде бараков и складов. Серые полосы, вьющиеся между строениями, стали проспектами и переулками. Серебристая лента превратилась в реку. Еще ниже — и Нумеон увидел патрулирующих город солдат, часть которых была облачена в легионерскую броню, и жителей города, занимающихся своими делами. Одни держались группами и разговаривали, суетились, курили табак или старались освободить улицу для массивных Ультрамаринов; другие тихо спешили куда-то в одиночку, с опаской поглядывая по сторонам.