– Они упоминали об оружии? – спросили на другом конце провода.

– Кажется, речь шла о реактивных самолетах и ракетах.

Макс договорился с Абеном Физелем о том, чтобы представить ему принцессу после ее возвращения с Гавайев. Знакомство, разумеется, произойдет в присутствии родителей. Тилли и Макс сопроводят Ли-Шери и Физеля на баскетбольный матч между «Сиэтл суперсоникс» и «Хьюстон рокетс» на стадионе Кингдом.

– Они говорили что-то о битве в королевстве, [60] – сообщил Чак.

– Будь я проклят, – присвистнул агент ЦРУ. – Это серьезнее, чем мы думали.

Заботливо облачив дрожащее тельце чихуахуа в лиловый шерстяной свитер с меховым воротничком, королева Тилли сетовала, обращаясь к своей любимице:

– Баскетбоол. Баскетбоол! Ну конечно, какой араб хотеть посещать опера!

– Ты плачешь.

– Не плачу.

– Виноват, ошибочка вышла. Ты не плачешь. Кроме того, ты совсем даже не струсила. И очень хорошо, потому что трусишкам в трусишках в этот клуб вход заказан. Это я так удачно сострил или просто рад тебя видеть? По-моему, с тобой что-то стряслось.

Принцесса шмыгнула носом.

– У тебя найдется носовой платок или салфетка? – спросила она.

– Конечно, сейчас поищу. Заходи.

Ли-Шери наклонила голову, чтобы не стукнуться о низкий косяк, и вошла в каюту. От рулона туалетной бумаги, который Бернард достал откуда-то из-за спины, она оторвала кусок и громко высморкалась. Слезы получили команду разойтись по домам.

– Вижу, ты еще здесь.

– Разумеется, я здесь, но это не повод плакать.

– Я не плакала. Просто у меня был плохой день. Еще один в череде плохих дней. Не подумай, я не жалуюсь. Плохие дни – моя ноша. С другой стороны, они отнимают уйму времени, так что я очень занятая девушка. Я решила, что тебя загребли, и только поэтому зашла сюда.

– Вот как? Ты все-таки меня сдала?

– Нет, черт тебя подери. Копы вроде бы арестовали виновника взрыва в «Пионере». Не знаю, с чего бы это вдруг, но я решила, что схватили именно тебя.

– Обидно, конечно, что ты могла такое обо мне подумать, но я счастлив, что ты все-таки заглянула сюда. Рад сообщить, что если вырваться из клетки значит обрести свободу, то я свободней, чем птички в небесах.

– А кого же тогда арестовали?

– Боюсь, произошел международный, точнее, межпланетный инцидент. Полиция сочла необходимым заключить под стражу наших гостей с далекой планеты Аргон.

– Шутишь?! Нет, правда? Как это получилось, то есть – почему задержали именно их?

– Потому что анонимный доброжелатель сделал соответствующий звонок, после чего полиция обнаружила две динамитные шашки в «тойоте», которую аргонианцы взяли напрокат. Гм-м…

– Бернард!

– Тс-с! Я пытаюсь представить, как выглядят аргонианские водительские права. Хотя бы один из пришельцев должен был предъявить права, иначе бы им не дали напрокат машину.

– Бернард, это был твой динамит.

– Ты уверена?

– Но всего две шашки. А у тебя оставалось три.

– Ну давай обзови меня жадиной. Скажи, что примерному христианину не подобает так поступать. Ничего не могу с собой поделать. Я так и не заставил себя пожертвовать всем запасом. Никогда ведь не знаешь заранее, может, он еще пригодится.

Принцесса постаралась сделать вид, что разговор идет о вполне житейских вещах. Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.

– Что ты хочешь сказать? Я имею в виду, с помощью динамита?

– Сказать? Динамит проделал весь этот путь, чтобы пробуждать, а не учить.

– Ты считаешь, динамит поможет сделать наш мир лучше?

– Лучше чего? Аргона?

– Ах ты хитрец. Не увиливай. Я пытаюсь понять тебя, а ты не хочешь честно мне ответить! – Разозлившись, принцесса смяла мокрую от слез и соплей туалетную бумагу загорелым кулачком.

– А может, ты задаешь не те вопросы. Если все, что тебе нужно, – это сделать мир лучше, возвращайся на свой симпозиум и спроси Ральфа Надера…

– Я как раз и собираюсь пойти послушать Ральфа! То есть Ральфа Надера. – Ли-Шери покраснела, опасаясь, что выдала предмет своих непристойных желаний.

– Прекрасно. Топай назад. Но если ты хочешь испытать на себе, что такое лучший мир, оставайся здесь, со мной.

– Неужели? Допустим, это было бы неплохо – для нас с тобой, а как же все остальное человечество?

– Лучший мир должен иметь начало. Почему бы ему не начаться с нас?

Этот аргумент заставил принцессу задуматься. Она принялась разворачивать рулон туалетной бумаги – просто чтобы занять руки. В эту минуту ей вспомнился йог, разъединявший паутину.

– Бернард, – проговорила она, – как по-твоему, может, я обращаю внимание не на то, что нужно?