Сон закончился, и я обнаружил себя вновь лежащим на кровати в своём квартире-шкафу с сильнейшим похмельем и не до конца развеявшимся опьянением. Думать, да и просто жить, оказалось тошно, а провалиться в сон никак не удавалось. Так я и лежал с головой под одеялом ненавидя весь свет и яркое полуденное солнце за окном, когда в дверь пронзительно позвонили.

– Твари, чтоб вы сдохли.
– Себе под нос прошептал я, когда звонок не умолкая продолжил трезвонить после пяти минут издевательства.

– Мьяур. “Не смей проклинать без повода.” - Недовольно возмутился Искра, отдёргивая меня.

Что-то последнее время слишком хорошо я стал понимать, а скорее ощущать своего фамилиара. Да и умный явно не по прожитым дням оказался котёнок. Или правильнее будет его назвать коршун? Или кто он там получается? Грифон?

– А, блин-блинский. Иду я. Иду.
– Пробурчал я себе под нос, вставая с кровати и не снимая с головы одеяла. Придерживаясь стен, и стараясь не уронить раскачивающийся из стороны в сторону мир, добрался до домофона.

– Хто-кхк-кх, там.
– Просипел, поперхнувшись пересохшим горлом в него.

– Открывай, Мерсанари.
– Спокойно ответил мне голос, холодом которого, словно ледяной водой, обдало меня.

– Не могу.
– Простояв пару минут, а пустой попытке сообразить, чтобы ответить пьяная немощь в моём лице.

– Да? Почему это?

– Сейчас.
– Ответил я ему, отключая домофон и отползая в кухню с вкуснейшей водой из-под крана.

В домофон снова позвонили. И мне предстоял обратный мучительный путь до двери.

– Кто там?
– Уже чуть более связно, но не менее пьяно, повторил я попытку аутентификации гостя.

– Почему, “не можешь”.
– Словно и не было перерыва продолжил домофон голосом тренера.

– Ты меня бить будешь, а в моём состоянии, ИК, это летально, ИК.
– Холодная вода в пустом желудке вызвала икоту.

– Да? А если я пообещаю не распускать руки?

– Ик, всё равно, ИК.
– Желая прекратить проклятую икоту, я со всей силы стукнул кулаком в грудь и отправился на пол, нокаутировав сам себя.

“Мда, это мне гордиться своей силой, или сокрушаться выносливостью?”, мелькнула мысль на задворках сознания, бултыхающегося в спиртных парах, пока руки и дрожащие ноги пытались довести тушку до домофона. Радовало только, что икота прекратилась.

– Входи.
– Наконец-то нажал, отпирающую замок, кнопку.

– Что отмечал?
– Обнаружив мою измученную тушку на кровати всё так же с одеялом на голове поинтересовался тренер.

– А? Что?
– Не сразу поняло вопроса моё величество.

– Спрашиваю, с какого набухался, как скотина?
– Наверное впервые на моей памяти Мерсанари позволил себе проявить эмоции.

– А, в самом деле? Ик.
– Блин икота вернулась, а в голове разверзлась пропасть, отрубив к блинам горчичным, все воспоминания о причинах попойки.

– Ну хорошо, что хоть не сам.
– Буркнул дрэдоносец, пнув ногой пузатую пустую бутылку из-под алкоголя.

– А?? Ик.
– Многозначительно промычал я, пытаясь выбраться из ставшего душным одеяла на голове.

– Говорю, что бухал не сам, иначе бы с такой дозы, скопытился. Минимум вдвоем, а по-хорошему на троих на вечер должно было бы хватить.
– Осматривая апартаменты и меня, выдал полуденный мучитель.

– Ик, …?
– Пытаясь поймать в фокус мутное пятно тренера, вопросительно икнул я.

– А, толку с тобой говорить.
– Махнул он рукой.
– Ложись.

– Чево?
– Не поняло моё сознание.

– Ложись, и футболку сними.
– Повторил он с пояснениями, вернувшись из кухонного закутка с полной бутылкой воды из-под крана.
– Пей сколько сможешь.

Почему-то, даже почти себя не контролируя, спорить с человеком способным говорить “такой” интонацией не хотелось совершенно. Убедившись, что колышущееся “я” присосалось к горлышку и усиленно глотает воду, Мерс зачем-то подошёл к углу с дверью в санузел и открыл её.

– А теперь, ложись.
– Всё так же холодно распорядился гость, убедившись, что жидкости в меня больше не помещается.
– Да не на спину, на живот.

Как оказалось, пугался я зря. Мерсанари сделал мне массаж, а когда меня разморило под крепкими руками профессионала, начал втыкать что-то мне в спину. Это было совершенно не больно, скорее даже расслабляюще. Так что, сквозь дрёму я почти не ощутил тот момент, когда он прекратил равномерное постукивани и втыкание иголок, а стал так же равномерно их вынимать. Тем неожиданнее стало, приводящее в чувство, похлопывание по плечу и слова: