На стрельбу «стоя» первым прикатил Хельм, Мустафин проигрывал ему метров двадцать — тридцать.

На стрельбище, когда соперничество ведут двое, возникает борьба нервов. Пришедший вторым начинает быстро стрелять, стремясь сбить с темпа соперника, заставить его поволноваться: добытое с таким трудом преимущество может растаять. Мустафин сделал один выстрел, другой, третий… Хельм «дернулся» и промазал. Но и Вагиз не выдержал темпа: четвертая мишень осталась целой. Они стреляли наперегонки, поддавшись азарту. Хельму повезло больше: когда Вагиз уже спешил мимо него на штрафной круг — цена одного промаха, — он чуть ли не с отчаяния пальнул и… попал.

На третий этап первым ушел Холгер Тайс. Косте Мотину нужно было отыграть у него 26 секунд. И опять на стрельбище началась «дуэль». Но только теперь Костя отстрелял без промахов — пятью патронами и ушел на дистанцию рядом с Тайсом, которому пришлось сделать семь выстрелов.

— Идут рядом, как веревочкой связаны, — послышалось в рации.

Судья на секторе передачи эстафеты что-то запросил по своей рации, широко улыбнулся и позвал сразу двух участников — Виктора Бутакова и Петера Рауха.

На сей раз с мостика скатывались одновременно уже два гонщика. Костя попытался было все-таки хоть на последних пятидесяти метрах обойти соперника — благо на этом участке запрещается идти «коньком», мешая соседу. Но Холгер, услышав частое дыхание соперника, тоже прибавил, хотя и было видно по тому, как судорога свела мышцы лица, что это стоило ему последних сил. Они почти одновременно коснулись спин своих товарищей, отправляя их в гонку, и затем рухнули на снег в разные стороны.

— Съел его Виктор, — послышалось в рации, — выигрывает тринадцать секунд.

— Это кто говорит? — поинтересовался Пермитин.

— Силиньш.

— А ты что там делаешь? Давай немедленно сюда. Чтобы все были вместе.

Ох, как были напряжены у всех нервы, когда Виктор начал стрелять. Он уже лежал, и первая мишень была закрыта, когда неподалеку рухнул молодой соперник. Петер начал стрелять быстро, уповая на скорость своих действий, а Виктор тщательно «обрабатывал» каждый выстрел. Со стрельбища Бутаков уходил, выигрывая метров пять у Рауха.

— Смотри, он в моей шапочке бежит. — Линда дернула за рукав Джона.

— Гоу, рашен, гоу! — закричал со смехом Джон.

— Виктор, — завопила Линда, — гоу! Хоп, хоп…

— Этот русский — наш парень, — показал Бен.

— Хороший малый. Жилистый, — кивнул Ларри. — Я бы, правда, хотел, чтобы он стал нашим в ином смысле.

— Вряд ли на это можно надеяться.

— Знаю… Лучше бы он выиграл, тогда у нас больше шансов.

— Знаешь, Джон. — Ларри обернулся к руководителю операции. — Я тут подумал… Может, нам отказаться от этого парня?

— Лучше бы ты не думал… Ты понимаешь, что дело уже запущено? Твое задание — взять парня.

— Да ты не кипятись. Конечно, мы должны сделать дело. Но зачем нам этот чемпион? Посмотри сам: здоровяк, с ним знаешь, сколько возни будет? Может быть, упакуем кого-нибудь другого…

Тренер команды ГДР послушал свою рацию, выключил ее и пошел к Пермитину.

— Борис, поздравляю, — сказал он, протягивая руку. — Опять твои ребята выиграли.

— Спасибо. Но еще не финиш. Вдруг лыжу сломает.

— Бутаков может прибежать и без лыж. Финишную черту Виктор пересекал, стоя в рост и потрясая палками. Ребята бросились к нему, но судьи задержали их. Сначала проверили винтовку, маркировку на лыжах и только после этого отпустили Бутакова.

Обнявшись, четверка победителей позировала фотографам и телевизионщикам. Тренеры соперников поздравляли Пермитина, Ржаницына, Алексеева.

— Доктор, все соберите, чтобы ничего не забыть, — распоряжался в домике Старков. — Сейчас машина отвезет ребят и затем вернется за нами. Банкет назначен на восемь вечера. Так что вполне успеете.

Машина дернула, как бывает, когда новичок пытается тронуться с места. Мотор заглох, и на щитке вспыхнули красные лампочки. Бутаков с удивлением посмотрел на Линду. Она была растеряна, что-то бормотала. Девушка попыталась еще раз завести мотор. На сей раз стартер крутил нормально, но вспышки не было ни в одном цилиндре.

— Не хватало еще здесь засесть, — пробормотал Виктор.

Девушка смотрела на него беспомощно.

— Знаешь, как открыть? — Слово «капот» по-английски Виктор не помнил, а точнее, никогда не встречал и потому указал пальцем за стекло.

Линда, наклонившись, стала искать ручку, за которую надо дернуть, чтобы открылся доступ к мотору. Лязгнул замок, и крышка чуть подпрыгнула. Виктор открыл дверцу и вылез из машины. Он имел общее представление об устройстве автомобильных двигателей «Жигулей», знал кое-что о «волговских», но с японскими дел не имел никогда.