Кейн боролся с собой, чтобы оставаться медленным и осторожным, стараясь успокоиться, пока продолжал ее распалять, чтобы она загорелась каждой клеточкой своего тела и приняла его целиком, без сомнений. И теперь он смог почувствовать ее отклик. В нежном скольжении ее рук по его коже, в изгибе спины, в том, как она терлась об него — как кошка. Он мог чувствовать ее согласие. Оно проникало в его душу.

Губы Кейна отслеживали каждый мягкий дюйм лица, шеи, груди Шерры, чувствуя, как вспыхивает ее кожа, а дыхание прерывается.

Кейн медленно развел ее бедра, восторгаясь светло-розовым цветом плоти и сливками, покрывающими лепестки. Породы не имели растительности в интимной зоне, и Кейн никогда не видел ничего более возбуждающего, чем раскрывшиеся для него шелковистые губки ее киски, открывшие темно-розовую внутреннюю плоть цвета маракуйя, которая пленила его с первого касания языком.

Кейн растянулся на животе между ее бедрами, раскрывая ее для себя, и подарил ей дразнящую улыбку.

— Моя горячая полночная закуска, влажная киса.

Шерра покраснела еще сильнее. От восхищения он бы рассмеялся, если бы не сдерживался каждую секунду. Пальцы Кейна скользили по толстому слою соков, которые собрались на ее створках. Как теплый сироп, влага чувственно цеплялась за его пальцы.

— Я больше не выдержу, — слабо простонала Шерра, уронив руки на кровать и сжимая одеяло.

— Тогда мы сойдем с ума вместе, — проворчал он, потянувшись к ней, чтобы отцепить ее пальцы от ткани.

Наблюдая за Шеррой вблизи, он повел ее рукой к груди, и удивление вспыхнуло в ее пристальном взгляде.

— Коснись груди, — хрипло приказал Кейн. — Хочу видеть твои пальцы, играющие с сосками. Хочу слышать твое удовольствие, твое волнение, Шеррa. Дай мне это, пожалуйста.

Шерра обхватила свои груди, скользя пальцами по твердым соскам, и от этого эротического зрелища его член встал во всю длину.

Наблюдая за ее ласками пристальным взглядом, видя, как потемнели ее глаза, Кейн опустил голову.

Его язык энергично проскользил сквозь блестящие сливки к ее распухшему влагалищу, и Шерра дернулась и захныкала. Она на вкус как полночь и мечты, подумал он. Неуловимые и незабываемые. Кейн застонал от восхищения, раскрывая ее бедра шире, разделяя пухлые губки большими пальцами в предвкушении чувственного банкета.

Он облизывал и посасывал, обегая языком маленький комочек, усилив ласку, когда крики Шерры стали громче. Ее бедра содрогались от удовольствия, и, услышав в ее криках собственное имя, он еще сильнее напрягся от собственной неистовой потребности в кульминации.

Скользнув ниже, Кейн нырнул языком в бархатный разрез ее влагалища, наслаждаясь участившимися вскриками женского восторга. Шерра еще сильнее развела бедра, и, вцепившись руками в его волосы, теснее прижалась истекающей киской к его пожирающему рту, готовая кончить.

— Еще нет, — ворчал он, чувствуя, что она на грани.

Кейн вынудил себя встать на колени, обхватил ее запястья и помог принять сидячее положение, отчего она возмущенно вскрикнула.

— Дерьмо! — Его спина изогнулась дугой, когда Шерра вцепилась руками в его напряженные, мускулистые ягодицы, а губами набросилась на его плоский живот, поглаживая его языком и облизывая.

Как голодная кошка. Пришел ее черед пировать, и она сделала это как голодная кошка. Он наблюдал за ее руками, сжавшимися вокруг члена, и тут она раскрыла губы и яростно обхватила чувствительную головку.

— Шеррa. — Кейн запутался пальцами в ее волосах, отчаянно качая головой и пытаясь не кончить уже сам.

— Дай мне. — Она попятилась, чтобы облизать гребень ствола. — Заполни мой рот, Кейн. Позволь мне испробовать всего тебя.

Ее голос сел от страсти, когда при его следующем толчке, она почти его проглотила. Кейн чувствовал, что его плоть погрузилась в ее рот, бодая головкой заднюю стенку ее горла, и меньше чем секунду спустя, уничтожив все его намерения сдерживаться.

— Тогда возьми это, малышка. — Его руки напряглись в ее волосах. — Возьми всего меня.

Это не походило ни на какой другой момент их близости. Это было более горячим, более сладким, интенсивнее чего-либо, что он вообще мог вообразить, пока наблюдал, с какой жадной энергией она сосала его член.

Глаза Шерры были полуприкрыты, когда она бросила на него взгляд, шире раскрывая губы, чтобы обхватить всю толщину его инструмента, пока он толкался в нее устойчивыми, мелкими ударами, позволяя ей самой выбирать глубину его погружения.

Это был рай.

Его шары напряглись, когда Шерра сильнее сдавила твердую колонну плоти, будто высасывая семя, несмотря на упрямые попытки сдержать собственный оргазм.