— Ага! — закричала я торжествующе, словно наличие людей как-то оправдывало меня и эту идиотскую — по правде говоря, начисто кретинскую — затею, как-то доказывало мою правоту. — Так его, Макс! Заходи со стороны солнца, не давай ему спрятаться!

Малышка бросила на меня тревожный взгляд, но дело было уже не в траве. Просто мне до чертиков надоело трястись по дорогам, хотелось встать, пить, есть и писать. Не обязательно в такой последовательности.

Макс оказалась образцовым водителем. Она аккуратно миновала источник пыльного хвоста — им оказался древний приземистый трактор «форд», похожий на электробритву, ровесник президента Никсона, наверное — а потом, чуть вырвавшись вперед, пару раз мигнула задними фарами. Универсально и понятно даже дураку.

Водитель «форда» не был дураком и покладисто остановился. Пару минут мы подождали, пока осядет пыль, а потом вылезли и потопали по пыли на встречу с упомянутым чуть ранее дружелюбным туземцем.

Это оказался старик — седой как лунь, невысокий, даже кряжистый, загорелый почти дочерна, но с удивительно светлыми голубыми глазами, не выцветшими от возраста. Он был одет вроде итальянского фермера, в широкие серые штаны на подтяжках, белую рубаху и широкополую шляпу.

— Судя по тому, как далеко от больших дорог вы забрались, юные леди, я могу предположить, что вы понятия не имеете, куда едете, — сказал он, слезая с узенького сидения. Я опасалась тягучего реднековского акцента, но дед говорил на удивление чисто. Образованный парень?

— Все гораздо хуже, — объяснила я. — Мы отлично знаем куда нам нужно. Просто немного сбились с пути.

— Ну, если вы не поставили себе за цель заехать на пирожки с плесенью к Молодому Биллу Баретту, я бы сказал, что вы порядочно сбились с пути, — сказал старикан. — Для пришлых здесь все, верно, выглядит одинаково.

— Надеюсь, это не вы — Билл Баретт? — поинтересовалась я. — Хотя, сказать по правде, для меня даже пирожки с плесенью сейчас звучат достаточно аппетитно.

Старик улыбнулся — скупо, но доверительно. Он вообще казался приятным типом, вроде слегка одичавшего Клинта Иствуда, сурового парня с золотым сердцем.

— Проголодались? Если хотите, у меня тут завалялось с полдюжины печений — думаю, остались еще с Дня Поминовения************. Попробуйте, если хотите. Правда, надо сказать, они зверски твердые. Как-то раз я бросил одно на спор с крыльца и убил мышь.

— Это неправда! — Голос Малышки был обвиняющим, но глаза смеялись. — Вы это придумали прямо сейчас!

Старикан нахмурившись поглядел вдаль.

— Что ж, может и так. Но вы можете убить мышь этим печеньем, если хорошенько прицелитесь — вот что я хотел сказать. Кстати, меня зовут Барни — не совсем Баретт, но довольно близко. Кто помоложе, зовут Дедом Барни, ну, а старичье выдумало прозвище Олд Барн*************. Я владею тут кое-какой недвижимостью, понимаете ли.

— Хлоя. А эту малявку зовут Макс. Мы направляемся в Калифорнию.

— Что ж, тогда вам предстоит долгий путь. Но к долгому пути нужно как следует подготовиться — а моя ферма недалеко, и там найдется миска бобов со свининой для двух заблудившихся девчонок. Если они захотят, конечно.

Я поглядела на Малышку. Она смотрела вверх, подставляя улыбающееся лицо солнцу, что упорно лезло по небу вверх.

— Я думаю, — сказала я, — что мы с большой благодарностью захотим.

***

— Мы же не создаем вам проблем? — поинтересовалась я, когда мы, втроем, свернули на неширокую дорогу, ведущую к длинному белому дому вдали. Машину Дед Барни велел оставить там, где мы из нее вышли, присовокупив, что такой драндулет здесь не нужен ровным счетом никому, кроме разве что выжившим из ума миллионерам, которых в этих местах отродясь не водилось. И фыркнул при этом. — Может, отвлекаем от чего-то важного, или… о! а вдруг мы съедим слишком много, и вам ничего не останется?