Шрифт:
И тогда совсем хорошо стало Саату жить.
Итиль Саата не призывал, Саат Итиля не помнил. Даже мытарь забыл тропу к шатру Саата. Когда человек без жены и богатства, когда на базар не ходит, в бане языком не треплет, у каганских ворот пыль не глотает – его как и нет вовсе, невидимый он. Потому свободный.
Иногда так думал Саат: велик каган, слава ему и победа над всеми врагами, зачем кагану бедный пастух с кобылицами?
Куда кагану, благословенно имя его под луной и солнцем, помнить обо всех пастухах в бескрайней степи? Войска в набеги, налоги в казну, наложниц на ковры шерстяные – пойди со всеми делами государственными управься! Да и пастуху до кагана ли: вот гнедая жеребёнка принесла; молоко в бурдюке скисло, да как-то не так, створожилось, а той ночью волки выли с заката, не погрызли бы лошадей.
И получается, что живут каган и пастух – каждый сам по себе. Оно и хорошо.
Но каждый год случалось чудное. Во второе безлуние после равностояния дня и ночи на весенней траве Саат вставал с зарёй утренней, да как бы не просыпался, а спящий вставал. Брал посох кизиловый, шёл в туман к Итилю-городу.
Если бы видеть мог, то знал бы, что не один. Со всей степи люди в бешметах рваных идут, качаются. Глаза открыты, а смотрят сон. Друг на дружку наталкиваются, падают, кого и потопчут. И всё прут, прут, ровно муравьишки через протоку.
Потому что раз в году всей Хазарии уложено голосить за кагана да испирать Большой курултай.
Вот волочится Саат, и голова его делится на бортии. Потому что только бортии ноне испираются в Большой курултай.
И чувствует Саат, что три десятины его головы, от правого уха до макушки, за Единую Хазарию, эта бортия самая большая, и сам каган в ней или около.
И чувствует Саат, что две десятины его головы, макушка и ползатылка, за Справедливую Хазарию, которая новая, и тоже с каганом, но с другой стороны.
А десятина его головы, у левого уха, за Первобытнообщинную бортию Хазарии.
Старая эта бортия, от пращуров осталась.
А полдесятинки головы, за ухом, почесать только, за Разбойничье-попевунческую бортию Хазарии. Толку с этой бортии, как с гнилой соломы, да вожаком у неё Соловей-разбойник, больно забавен!
Остальная же голова дома осталась.
Не пошла голосить, испирать не стала.
Да и ладно, полуха придёт, и того хватит Большому курултаю.
А по улицам шаманы медведя водят. Медведь колокольцем звенит, танцует. Единая Хазария всех побеждает. А и какая другая победит – всё одни мурлы в курултае.
И на хазар-то не похожи: чёрные, кучерявенькие, а глаза круглые. В банях говорят: мурлам и каган не указ, и шайтан не брат. Хотя шайтан, верно, им родной папа. Да мало ли в банях сплетен.
Вернётся Саат ввечеру, упадёт в шатре худом, сном тяжёлым забудется. Утром другого дня встанет: не помнится! Ноги в кровь истёрты, а где был, куда ходил, что делал – хоть у ветра спроси!
Старухи шептали, что итильские колдуны да шаманы трудный воздух пускают, пыль сиреневую. Весь народ хазарейский собирают на клятву верности каждый год. Идут бедолаги, живые как мёртвые, и голосят, голосят всё. А после не помнят, кого и как. Но тут уже и каган вечный, и курултай при нём: клялись нам давеча, так будьте покорны, чтобы в набеги с налогами да дев на ложа, а сами в земной поклон. Потому как мы кровь от крови вашей, плоть крайняя, да всё ради вас.
И дальше хазары живут. Сами живут, как могут, по-своему. А каган с курултаем тоже. До другой весны. Оно ведь и так можно. Оно даже и хорошо так.
Лишь бы войны не было.
Вороны утра
Каждое утро, часов около восьми с половиной, я выхожу в мир. Дверь подъезда с поршневым доводчиком медленно закрывается за моей спиной. Первое, что я слышу, это карканье ворон. Вороны живут тут повсюду, живут круглый год. Гнёзда из чёрных веток собирают на вершинах деревьев, растущих во дворе. Содержание получают от человека посредством мусорных контейнеров.
Я иногда думаю: почему приспособились жить с человеком только существа уродливые, мерзкие и противные? Вороны, крысы, тараканы всегда сопровождают человека в его странствии по времени, устраивают свои жилища неподалёку от человеческих или в них самих непосредственно. И что-то не видно в городах гордых орлов, благородных оленей, роскошных бабочек, даже бобров нет. Может, по замыслу Создателя, эти твари оттеняют эстетическое совершенство человека?
Или чувствуют в нём родственное себе мерзкое существо?
Итак, утром громко каркают вороны. Главное – с какой стороны. Если с правой, то ничего особенного. Но если ворона прокаркает три раза с левой стороны – жди беды. Это древняя хазарская примета.
Ещё одна примета связана с прибывающей луной. Увидеть месяц справа – к удаче. Слева – к несчастью.
Если приметы и сулят недоброе, всё же есть проверенный способ уберечься от беды. Надо сразу плюнуть три раза через левое плечо. Все знают, что за левым плечом человека ходит чёрт, а за правым – ангел. Так вот, надо плюнуть три раза в самую харю чёрту, чтобы расстроить его козни. Потом надо обернуться вокруг себя слева направо четыре раза, чтобы у чёрта голова закружилась, а ангел надавал ему пинков под хвост. И в конце нужно снять с себя верхнюю одежду, вывернуть её наизнанку и так надеть снова. Это окончательно собьёт демона с толку. И можно уже не бояться его происков!