В храме раздался крик, и паства бросилась к выходу.

– Неплохо сыграл! – радостно воскликнул Грешник, подмигнув Ворону. Не спеша он подошел к стоящему на коленях священнику. – Ну что, пора и тебе вкусить плоды рая! – схватив его за горло, горбун резким движением свернул ему шею.

– Зачем же так? Они после этого причислят его к лику святых. Они любят в последнее время причислять к святым кого ни попадя. Царскую семью вон возвели в святые. Уже иконы нарисовали и продают.

– Да хрен с ним, зато мне весело!

Часом позже, уже у другой церкви, на лавочке неподвижно сидел человек в дорогом кожаном плаще и всматривался в падающий снег. Рядом стоял Маркус, а на плече у него расположилась черная птица. Эта троица вызывала неприкрытое удивление у прихожан, выходящих из храма. А еще большее удивление и негодование вызывал маленький горбун в фуфайке, который, раздавая пинки и оплеухи нищим у ворот, сам требовал у прохожих денег, водки и сигарет.

– Пошел вон отсюда! – орал он, отвешивая очередной пендель побирушке, больше похожему на пьяницу. – Иди работай, пьянь подзаборная! Еще раз тебя здесь увижу, закодирую! А ты что вылупилась, ведьма старая? – подбежав к такой же пропитой нищенке, он отобрал у нее всю мелочь и вытащил из сумки полбутылки самогона, который тут же и выпил. После этого схватил попрошайку за шиворот и, тыкая мордой в снег, начал орать. – Пьешь, сволочь?! А кто ребенка кормить будет, я что ли?! Он мне тоже не нужен!

После получасовой экзекуции Грешник разогнал всех нищих. Оставшись один, он стал клянчить у прохожих милостыню, прикидываясь то инвалидом, то сумасшедшим. Неподавшим швырял в спины снежки, крича вслед: «Бездушные люди! Будьте вы все прокляты!». Прохожие в ужасе отскакивали от него. Только одна проходящая мимо женщина, сжалившись над калекой, подала ему несколько монет. Но как только деньги коснулись его рук, он тут же швырнул их ей обратно.

– Ты за кого меня держишь, корова?! Тут даже на пол-литра не хватит! Тварь!

– Маркус, подай хоть ты, – состроив жалостную рожу и пустив слезу, пробормотал горбун. Легионер с улыбкой достал римский динарий и швырнул Грешнику. – Спасибо, мил человек, за кого молиться прикажешь?

– Хватит паясничать, Мессир зовет. Пошли.

Следующей целью Анатаса стала по моде одетая молодая особа, которая одной рукой курила сигарету, запивая пивом, а другой качала коляску с малышом. Он сел на скамейку рядом с девушкой. У той зазвонил телефон. Молодая мама быстро достала трубку и, не обращая на Анатаса внимания, заговорила таким языком, который и сапожника мог вогнать в краску. Дождавшись окончания разговора, Анатас вынул из кармана плаща золотые часы, сверкнувшие бриллиантовой пентаграммой.

– Надо же, остановились. Вы не могли бы подсказать, который час?

Девушка нехотя снова полезла в карман за телефоном.

– Без шести два.

– Без шести два. Как быстро летит время.

Он снова пошарил в кармане, достал дорогой портсигар и, когда открыл его, раздалась музыка.

– Впервые вижу такое, – сказала девушка, глядя на блестящую вещь как зачарованная сорока. – А что за рингтон?

– Простите?

– Ну, музыка, что за музыка играет?

– А-а-а, мелодия? Разве вы не знаете этого произведения?

– Ну, слышала на мобилах такую.

– Это соната для фортепиано № 14 до-диез минор – «Лунная соната» Бетховена. Он посвятил ее семнадцатилетней графине Джульетте Гвиччарди, которой давал уроки музыки. Композитор был влюблен в юную красавицу и даже хотел на ней жениться. Не правда ли прекрасное произведение?

– Так себе, – сделала девушка глоток пива. – А что произошло с этим, как его?

– Бетховеном?

– Ну да, и этой, как ее?

– Джульеттой Гвиччарди?

– Ну да.

– Как известно, страсть долго не живет. Если чувства сильны, то они перерастают в привязанность, люди уважают друг друга, что, в принципе, можно назвать любовью. Но страсть сгорает быстро. Страсть, она как спичка: вспыхнет и потухнет. И от нее остается сгоревшая головешка, а кому нужна головешка? Никому.

– Это как?

– Простите великодушно, не угостите ли вы меня сигаретой, а то мой портсигар пуст. Представляете, не успел купить.

– У меня женские.

– Женские, мужские – какая разница, чем травить организм? Смысл от этого не меняется.

– Ну, тогда пожалуйста.

– Благодарю, – Анатас взял сигарету и сделал глубокую затяжку.

Сигарета в момент задымилась, что потрясло девушку до глубины души. Она словно завороженная смотрела на незнакомца, который на миг стал для нее воплощением чуда.

– Как вы это сделали?! – восхищенно спросила она.

– Что именно?

– Ну, как вы сделали так, что сигарета зажглась сама по себе?

– Неужели зажженная сигарета вызывает у вас больший интерес, чем куда более важные вещи?