Шрифт:
Даже психолог оказался в психологическом тупике. Понимал только, что депрессия когда-то пройдет, а вот чувство вины, горечь и ответственность останутся навсегда.
Впрочем, они сопутствовали ему и при жизни Оливера. Вина от бессилия, которое он чувствовал во время безрассудных чудачеств брата. Горечь оттого, что не смог удержать его от поступков, причинявших боль окружающим. И ответственность.
Оливер был не просто бунтарем и шалопаем, а нередко казался Кейлу ненормальным.
Вина, горечь и ответственность. Бр-р. Жуть.
Он хорошо умел врачевать неврозы своих пациентов. Но сам жил как в полусне. Мог встречаться, флиртовать, даже заниматься любовью. Но, по сути, оставался холоден. Не успевал или не мог воспылать чувствами, либо не хотел. И не желал брать на себя ответственность за другого человека, порядком устал от этой роли.
Встреча с Мэдди вскружила ему голову, как волшебное возвращение в молодость, золотое время, когда он считал себя интеллектуалом и хозяином судьбы. И не думал о всяком вздоре.
Почему бы не пропустить с ней рюмашку?
Просто посидят, посмеются и расстанутся друзьями. Теперь он старше и сильнее и понимает, что отдать сердце другому человеку – значит ввергнуть жизнь в полный хаос. Он этим сыт по горло. Фишка в том, чтобы события не вышли из-под контроля. Вообще, этой теме посвящена его диссертация, да и собственного житейского опыта хватает.
После жизни с сумасшедшим Оливером что ему эта кареглазая искусительница? Разве она сможет вывести его из равновесия?
Глава 2
Мэдди поддержала неосторожного или перебравшего гуляку, чтобы не упал в воду. Тяжелые чернильные волны накатывали на деревянные сваи внизу. Она старалась сосредоточиться на звуках и запахах лета, переходящего в осень.
Взгляд скользнул по поверхности моря и наткнулся на новый катамаран у причала. Неужели мечта Кейла обзавестись таким корабликом наконец сбылась?
Боже, как она устала! Не осталось сил даже просто пересечь автостоянку и подняться в квартирку. Отдохнуть бы! Но заснет ли она? Когда-то задвинула Кейла в дальний уголок сознания и приказала себе никогда о нем не думать. Но теперь нахлынули воспоминания.
– Мэдди!
Она медленно повернулась и невольно улыбнулась. С развевающимися на ветерке волосами и еле видными в полумраке широко раскрытыми глазами он напоминал себя прежнего, легкомысленного и безрассудного.
– Привет. Обслуживай себя сам.
Кейл налил себе немного мерло, поднял стакан на уровень глаз и улыбнулся уголками рта:
– Вижу, хочешь спросить. Да, она выиграла ужин со мной на аукционе холостяков. Самые тоскливые три часа моей жизни.
– О! – У Мэдди в глазах блеснули веселые искорки. – Она весьма… э-э… сексуальна.
– Весьма. Только не уверен, кем бы она была без силиконовой накачки.
От него исходило тепло, аромат мыла смешивался с запахом тела и моря. Кейл махнул стаканом в сторону нового катамарана и присвистнул:
– Кораблик что надо!
– Новый. То есть в нашей гавани. Пришвартовался сегодня.
– Новый во всех смыслах. Двухвинтовой, конечно, с двумя двигателями, улучшенные изгибы, длина ватерлинии почти сорок пять футов.
Мэдди согласно кивнула, хотя сути не уловила. Он выжидательно посмотрел на нее.
– Не очень в этом разбираюсь.
– Он отлично идет против ветра, да и устойчивость хорошая.
– Ты раньше ходил в море?
– Когда закончил диссертацию, устал как собака, и мы с Оливером отправились в плавание до Занзибара. Два года путешествовали. Ни до, ни после я не испытывал такого страха. И это не пустяки, ведь я близнец Оливера.
Сумасшедший Оливер и его экстравагантные выходки.
– Конечно, не пустяки. А что случилось?
– В Мозамбикском проливе налетел тропический шторм. Ураганный ветер, безумно большие волны.
– Безумный Оливер.
– Да. Он вопил и стенал. Мы дюжину раз едва не перевернулись, не спали двое суток, адреналин зашкаливал.
Кейл посмеивался, но с болью. Мэдди понимала тяжесть его утраты.
– Мне так жаль Оливера. – Смешной, необузданный, безумный Оливер.
– Мне тоже. – Кейл слегка коснулся ее плечом.
– У нас был непростой день. Можно поговорить о чем-нибудь другом?
– Неужели ты зарабатываешь себе на жизнь в этом баре? И ничего другого не найти?
– Да что ты? Днем я торгую травкой и своим телом. – Мэдди усмехнулась, поймав его веселый взгляд. – Когда мы расстались, я работала здесь по выходным до окончания учебы. А сейчас изредка помогаю друзьям, когда некому постоять за стойкой. Обычно они отпускают меня домой раньше.