– Понял вас. Возьмем южнее и восточнее. А там довернем, – и что-то сказал на гуайкуру, по-индейски, вызванному им звонком матросу. Всего на борту было пять человек, не считая гостя.

Когда через два часа мастер показал рукой на выход на мостик и пригласил дона Пабло подняться туда, Владимир Иванович увидел стоявший на миделе счетверенный фирлинг «Эрликон». Его похлопал по плечу дон Парсио, показывая рукой на трап. Катер уже сбросил ход, почти неслышно работал один «автомобильный» двигатель, выхлоп которого после глушителей уходил под воду. На ходовом мостике находился большой немецкий стационарный прицел-бинокль. Были на месте и кнопочки для пуска «угрей», но самих торпедных аппаратов не было видно, вместо них стояли какие-то коробы, с крышкой наверху, обтянутые брезентовыми чехлами.

Около двадцати минут крутились в точке рандеву, но никаких огней не было. Наконец, на горизонте появились топовые огни. Капитан отвернул еще южнее и начал маневрировать так, чтобы встречное судно прошло севернее его. Все пристальнее он осматривал горизонт. Похоже, что никого вокруг больше не было.

– Через пятнадцать минут он будет в точке, – и перевел единственный работающий двигатель на холостой ход. Пропустив на восток идущий корабль, прибавил ход и начал сближение.

– Да, это «Vale», судя по силуэту.

Через десять минут бортовой огонь погас и загорелся несколько раз подряд, подав условный сигнал.

– Они, к правому борту! – сказал дон Пабло. Двигатель заурчал быстрее, и катер двинулся вперед, подойдя на пару кабельтовых к идущему на малом ходу пароходу, несколько раз моргнули топовым. С мостика замигали фонарем. Суда поравнялись, и катер подошел к штормтрапу, свесившемуся на миделе. Владимир Иванович помахал рукой в сторону мостика катера и начал подниматься. Коротко рявкнул ревун, и левый главный двигатель дал ход. К моменту, когда Андреев перевалился через планширь, катера уже не было видно.

– Саратов, – услышал пароль резидент от одетого в форму рыболовного флота человека в фуражке.

– Перемышль. Здравствуйте!

– Добро пожаловать на борт. Пройдемте! Первый помощник капитана Богданов.

– Иванов, Иван Иванович. Приятно познакомиться.

Вкруговую, мимо ходовой рубки, поднялись на третью палубу, там первый помощник открыл одну из кают и пригласил «Ивана Ивановича» пройти.

Уже в каюте Иван Иванович попросил принести ему рабочую робу и перевести его вниз, к матросам.

– Не рекомендую этого делать, товарищ Иванов. Экипаж новый и довольно шумный пока. Процентов тридцать пошли в рейс в первый раз. Здесь в рундуке форма. Думаю, что подойдет по размеру, для всех вы – первый помощник капитана из Одессы, с «Советской Украины». Заболели, фронтовые болячки преследуют. Наш врач это подтвердит. Сейчас пройдем к нему. Мы сами домой идем, поэтому все будет нормально и объяснимо для экипажа. Не в первый раз такое происходит.

– Ну, хорошо, – согласился с помощником Владимир Иванович. – Как бы попасть в радиорубку?

– Если по поводу того, что сели, так мы это по своим каналам сообщили. Будет что для вас – радист сообщит.

Полчаса провели у медика, молодого щекастого парня с фиксой во рту, затем Андреев добрался до своей каюты, закрылся и уснул.

Быстрорастущий рыболовный флот создал большой кадровый дефицит, но о заработках рыбаков ходили легенды, поэтому отбоя от желающих попробовать себя в этом каторжном труде не было. Экипаж состоял из «северян» по большей части, но было много и людей из других регионов. У всех на поясе разделочные ножи, с которыми не расстаются, нож – ценность, от него зависит выработка. Случались и разборки. В засолочном, пресервном и разделочном цехах до сих пор кипит работа. Из камер достают брикеты с рыбой, принятые с других судов, размораживают и подают на разделку и сортировку. Пароход в пятьдесят втором переделали из сухогруза в сельдевый плавзавод в Ростоке, и он ушел на север. Исландия ввела квоты и увеличила территориальные воды вокруг острова, вот их и послали к берегам Африки. Пришлось осваивать новые виды рыб: ставриду, хека, берикса и тунца. Заработки упали, в сравнении с заработками на селедке, жаркий климат очень непривычен для северян.

Все это пришлось выслушать в кают-компании от капитана Хохлина. Звали его Михал Михалыч, на флот пришел еще до войны, ловил окуня, треску, пикшу и палтуса, затем перевели на сельделов. Формально – план выполнен, но предстояло сорок два дня перехода, и финансовый план трещал по швам. Что очень беспокоило старого капитана, и он проклинал плановиков, пославших его из Мурманска в эти дикие места. Да и отовариться здесь нечем – вот, набрали дубленок в Монтевидео, теперь жди неприятностей на таможне. То ли дело было, когда дальше Ньюфаундленда не посылали.

Восемнадцать дней Владимир Иванович слушал эти рассказы, пока однажды ночью пароход не стал сбрасывать скорость и не вывалил парадный трап по левому борту. К нему подвалила небольшая надувная шлюпка с мотором, на которой сидели три человека в оранжевых спасательных жилетах и с автоматами АКС за спиной. Уловив момент, когда шлюпка и площадка трапа уравняются по высоте, Владимира Ивановича подхватили под руку и чуть поддернули, и он оказался сидящим на бакелитовой банке несущегося куда-то в темноту катера. Через полчаса ухватился за пеньку штормтрапа, вываленного неподалеку от черной рубки подводной лодки 613-го проекта. Ему протянули руку и помогли преодолеть последние ступеньки трапа.