Бойтесь своих желаний – иногда они исполняются. Или нет.
========== Глава 1. Пролог. ==========
Небо съела моль, —
Свет из прорехи течет…
Свет заливает юдоль
Ночь этот свет пьет.
Выпьет и ляжет спать,
Мягким накрывшись хвостом.
Звезд блошиная рать
Будет скакать за окном.
Ветер разбудит птиц,
Птицы совьют зарю…
Дни — мелькание спиц,
Время спешит к нулю!
Небо съела моль, —
Свет из прорехи течет…
Жизнь — минутная боль,
А смерть, — она не в счет…
Татьяна Кузнецова.
2001год, май
Гермиона Грейнджер шла по Фулхэм-роуд, нежно прижимая к груди только что приобретенную картину многообещающего художника. То, что художник многообещающий, было понятно всем и сразу, потому как его произведение выставлялось в галерее Романа Блека, а там бездарей не вывешивают.
Она улыбалась своему нежданному счастью — накануне ей все-таки удалось найти квартиру почти в самом центре Лондона. Пусть скромную, зато недорогую. После того, как Гермиона провела туда каминную сеть, оклеила обе комнаты миленькими обоями на флизелиновой основе и прикупила кое-какую мебель, жилище срочно потребовало уюта и приложения к себе хоть какой-то дизайнерской мысли. Веселое покрывало с Белоснежкой, небольшая кучка подушек, которые привезла из дома миссис Грейнджер, охая и сетуя на желание дочери жить отдельно, слегка оживили достаточно мрачную обстановку спальни, больше походившей на пенал с окном. Но душа новоявленной квартиросъемщицы требовала чего-то более изысканного и монументального, чем белоснежные гардины и терракотовые портьеры, почему-то никак не желающие эстетично драпироваться.
Гермиона шагала по улицам, заходила в антикварные лавчонки, уютные книжные магазины, небольшие галереи. Мечталось ей изысканно обставить гостиную, которая одновременно играла роль кабинета, столовой, прихожей, кухни и всего чего угодно, кроме спальни. Например, в колониальном стиле: мебелью, изъеденной временем и жучками, потемневшей и массивной. А вот та бронзовая статуэтка, выполненная в стиле ампир, вполне украсила бы собой каминную полку. Но у студентки, имеющей в качестве заработка стипендию да и гонорары за репетиторство, финансы исполняли камерные музыкально-поэтические произведения для голоса с инструментальным сопровождением. Романсы денежных средств не смогла заглушить даже одолженная у родителей достаточно крупная сумма, растаявшая как сугроб весной. Производя в уме нехитрые арифметические действия, бывшая лучшая ученица школы Хогвартс, забредшая к Роману Блеку, вдруг на стене заметила ЕЁ и поняла, что без этой картины она отсюда не уйдет. Или уйдет, но потом обязательно вернется.
Скучающая галерейная девушка озвучила цену, которая оказалась не просто божеской, а даже почти смешной, быстренько смахнула с рамы паутину, сдунула пыль, упаковала полотно и с сияющей улыбкой вручила Гермионе произведение искусства под названием «Рыбный день. Диптих». Диптих оказался не слишком крупным, но весьма неудобным: так и норовил выскочить из рук или хотя бы пребольно ткнуть углом рамы в коленку. Кое-как приноровившись к своему счастливому приобретению, мисс Грейнджер заторопилась домой. Это только Гарри мог сказать, что его чулан под лестницей у Дурслей был просторнее и комфортабельнее. Зато это ее квартира. Почти. По самым скромным прогнозам, через год она сможет сдать экзамены экстерном, и Академия выпустит из своих стен еще одно молодое дарование, которое понятия не имеет, чем именно хочет заняться по ее окончании. И вот тогда…
Мрачные размышления о весьма туманном будущем прервались внезапно и несвоевременно. Гермиона даже не поняла, что случилось — тело отреагировало быстрее разума. Визг тормозов, молниеносный бросок, резкая боль в боку, сердце, колотящееся о ребра, и худенькое детское тельце в руках. Девочка лет шести, с интересом рассматривала свою спасительницу глазами, черными и блестящими как маслины.
— Вы что ж за ребенком-то совсем не смотрите, а? Кто ж такой раззяве дитя-то доверил?!
— Сажать таких надо!
— А чего она-то? Машин как грязи — скоро по тротуарам ездить начнут!
— А нечего под колеса кидаться!
— А вы знаете, что по городу можно ездить со скоростью не больше, чем двадцать миль в час?
— Да какая тут езда? Пробки одни! Я почти стоял!
— С тормозным путем, как у приземляющегося истребителя класса «Стеллс», вы будете в полиции объяснять, где стояли, а где на взлет шли!
— А вы что, специалист, да? Специалист?
— Я — любитель, а специалисты сейчас прибудут с точными измерительными приборами! Не беспокойтесь!
— А что произошло-то?
— Да вот задавили кого-то…
— Где?
— Да увезли, наверное…
— Да-да, я видел! Видел! В госпиталь Челси отвезли его!
— Кого «его»? Тут девчонка была!
— Да вы что! Целая семья! Руки — отдельно, ноги — отдельно! Кровищи!
— Ну, что вы выдумываете — у старушки сердечный приступ случился.
Толпа вокруг места происшествия росла, занятая спорами и обсуждением случившегося. Никто не обращал внимания на невысокую девушку с каштановыми волосами, которую держала за руку девочка в ярком платье, похожем на цветок пиона в придорожной пыли. Они уходили все дальше и дальше. Свернув в какую-то подворотню на Фарм-лэйн, Гермиона тяжело привалилась к стене:
— Подожди, мне надо передохнуть.
Она снова достала волшебную палочку и, шипя от боли, произнесла пару заклинаний. Содранная словно наждаком грязная кожа на ладонях и коленях перестала кровоточить, и мелкие царапины покрылись корочкой. В голове все еще стояла звенящая пустота.
— А ты как?
Гермиона опустилась на колени перед девочкой. На первый взгляд, у нее все было в порядке: она ощупала тонкие ручки и ножки, тревожно вглядываясь в раскосые глаза — никакой реакции, ни слезинки — малышка все так же безмятежно смотрела на свою спасительницу.