"За всё время пути по дороге попался только один сгоревший домик, да и то много лет назад. Похоже, здесь раньше жил рыбак, так как рядом валялись остатки двух сгоревших лодок и разрушенная коптильня, построенная прямо в высоком берегу реки. Я отмахал уже не меньше восьми - девяти километров, а не встретил ни одного человека. На другом берегу реки - также только лес."

Пройдя ещё полчаса, Сергей увидел на берегу реки двух подростков и лодку, вытащенную на песчаный пляж.

Ребята разожгли костёр и что-то варили в покрытом копотью котелке. У Сергея сразу началось обильное слюновыделение: так захотелось чего-то горяченького.

"Похоже, ребята здесь ловят рыбу, а сейчас готовят уху. Надо обязательно пообщаться. Может быть, и разузнаю что-нибудь интересное."

Подростки заметили его, когда он был от них в двух шагах. Явно никого не ожидали здесь встретить. Вскочили на ноги и настороженно смотрели на Сергея. Он молчал, не зная, на каком языке с ними разговаривать.

– Добри ден, пан!
– сказал один из них, который постарше, на чешском языке, снимая с головы шапку и кланяясь.

Второй проделал то же самое, глядя на старшего.

– Добри ден, - ответил Сергей.
– Уху варите?
– спросил он по-чешски.

– Да, вот немного рыбы наловили.

– Как Вас звать?

– Меня - Иржи, брата - Марек.

– Я - Сергей Дюжев.

– А Вы куда идёте?

– В город. Он близко?

– Сначала будет наша деревня: Славково, а потом город Киншперк над Огржи.

– Большая Ваша деревня?

– Большая, пятьдесят два дома и шинок.

– А город большой?

– Большой! Четыре тысячи человек живёт. Есть церковь, школа, больница, три пивоварни и механические мастерские. А Вы откуда идёте? С карьера? Взрывник?

– Всё-то Вы, ребята, знаете. Да, с карьера. Только не взрывник, а учёный - географ. Хожу по миру, карты составляю. Знаете, кто такие географы?

– Я знаю, нам в школе рассказывали, - сказал Иржи.

– Далеко отсюда до Вашей деревни?

– С километр будет.

– А там можно продуктов купить? И лодку?

– Можно. Как дойдёте по дороге до деревни, третий дом - наш будет. Вот у мамки и купите продуктов. А лодок на продажу в деревне нет. Самим нужны.

– Ну, это сколько денег предложить. Вот Ваша лодка сколько стоит?

– Не знаю. Отец строил, когда жив был. У мамки спросите, может и продаст. Деньги всегда нужны. А зачем Вам лодка?

– Продукты куплю, и что? На себе обратно тащить? Лучше на лодке по реке.

– А Вам куда надо?

– До сгоревшего моста. Знаете?

– Так туда мы и сами можем Вам отвезти. Заплатите три гроша?

– Заплачу. А Вы когда в деревню собираетесь возвращаться?

– Вот уху поедим и поплывём. Хотите с нами ухи? Только ложки лишней нет.

– Ложку я найду, - сказал Сергей, доставая из кармана плаща мультитул и открывая ложку,- и уху с удовольствием похлебаю, давно горяченького не ел.

Втроём они быстро съели уху. Пока Иржи сталкивал на воду лодку и вставлял уключины на вёслах в предназначенные для них отверстия, Марек вытащил из воды корзину с закрытой крышкой, сплетённую из лозы, полную рыбы.

– Сегодня поймали!
– с гордостью сообщил он.
– Приплывем в деревню - в шинковне (кабаке) продадим.

– И за сколько?

– За семь медных грошей.

За полчаса они доплыли до деревни, пристали к берегу напротив своего дома и повели Сергея знакомиться с матерью.

Елена, женщина лет тридцати пяти, ещё неплохо выглядевшая учитывая ту тяжёлую жизнь, которой жила её семья, быстро собрала всё, что просил Сергей, разрешила сыновьям отвезти его с продуктами и купленными вещами на лодке и, получив пятнадцать грошей за продукты и три за перевоз, подобрела и разговорилась.

– После того как Карла убили на войне - это десять лет назад случилось - осталась я с двумя детьми. Иржи - шесть, Мареку - четыре года было. Убивалась по смерти мужа недолго: некогда было. Надо было детей кормить. Хорошо, что огород большой, с него и жили. Пока родители мои были живы, то помогали, чем могли. А потом и Иржи подрос, стал помогать. Как старики померли - продала их дом, деньги появились, легче жить стало. Вот Иржи в школу уже третий год ходит, Марек - первый. Читать, писать, считать научились, всё в жизни пригодится. Только бы не было войны. За детей боюсь: подрастут, а тут опять германцы воевать затеют. До них совсем близко - пятьдесят километров до границы. В прошлую войну за день до нас дошли. Как вошли их солдаты в нашу деревню, так и стали грабить. Тащили всё, что можно. Карл стал защищать хозяйство. Один. Убили его и не посмотрели на детей малых.

– А когда мост, что ниже по реке, сожгли?

– Это уже наши селяне, что в лес от войны ушли. Специально. По нему германцы войска переправляли на наш берег. Как мост сгорел, так и солдаты не стали в нашу деревню заходить. Там выше у города ещё один мост есть. Так три года под германцами и прожили. Пока наши с ними не замирились.

– А что это за разрушенный дом в лесу недалеко от моста? Мимо шёл, заметил. И могила там с крестом.

– А, это плохое место. До войны, Марека тогда ещё не было, полиция из города пришла и этот дом разрушила. Хозяина, пана Яна Дворжака, там же и убили. Говорят, в полицейских стрелять стал. Он лесником был. Уже старый, много повидавший, но власть очень не любил. Полиция сказала, что он разбойничал на мосту: прохожих грабил. Да неправда это: мы бы знали. Просто он против власти выступал.