Середина 21 века. Во время всемирной катастрофы погибли миллиарды людей. Выжившие образуют союзы, перерастающие в государства. Идут бесконечные локальные конфликты. В Европе власть принадлежит потомкам эмигрантов из Африки и Азии. Впитавшие культуру новой родины, они именуют себя «чёрными викингами». Их цель – завоевать мир. Новые викинги воинственны и упрямы. Они воюют сразу на три фронта – с теми, кто выжил в Скандинавии, с остатками балканских народов и население русских равнин. Здесь существует Республика Евразия. Её отряды отбили первый натиск «чёрных викингов». Но второго удара можно и не выдержать. Поэтому отправляется конвой бронепоездов на восток, в Сибирь и на Дальний Восток, искать возможных союзников.
Февраль 2053. Налёт
С утра в Кунгуре вьюжило, но потом погода успокоилась, и с неба засияло нежаркое февральское солнце. К вокзалу на санях подъехал начальник станции. Привязав лошадь к коновязи, он осмотрелся. Несмотря на то, что утренняя метель заровняла снег, его уже испятнали следы. Люди знали, что сегодня через Кунгур в сторону Екатеринбурга пройдёт поезд, и вечером вернётся. Многим надо было побывать в Перми, как по служебным делам, так и по личным. На лошадях за сотню вёрст много не наездишься, а бензина для автомобилей было в обрез. Проще сэкономить на топливе и скататься в город на бронепоезде. Вот и начали потихоньку собираться на вокзале.
Зайдя в свой кабинет, начальник станции начал дозваниваться до Перми. Связь шла через два коммутатора.
– Ергач, Ергач, – бубнил он в трубку телефона, подкручивая ручку зуммера.
– Слушаю, Ергач, – услышал он через пару минут женский голос.
– Опять по своим делам носилась, Света? – сурово спросил железнодорожник. – А если чего случилось бы? Инструкцию забыла? Я вот докладную на тебя подам.
Бойкая Светлана из Ергача ловко отбрила абонента, сославшись на неполадки связи, и соединила его с центральным коммутатором в Перми. Оттуда перевели на железнодорожную станцию Пермь II.
– Это Кунгур звонит, – представился начальник станции.
– Здорово, Григорьевич, – донёсся до него бодрый баритон дежурного по станции. – Знаю, зачем на связь вышел. Сообщаю тебе государственную тайну, бронепоезд со снегоочистителем вышли к вам два часа назад. Так что скоро прибудут. Я там тебе лекарства послал, папаверин, нош-па, жене твоей от давления снадобья. В общем, всё по списку. Народу скажи, что через неделю к вам медицинская бригада выезжает, диспансеризацию делать будут. Пусть ваш мэр место для них приготовит. Понял меня?
– Всё понял, Николай Аркадьевич, спасибо, – кунгуряк посопел носом. – Я тебе мешок с лосятиной и бутылёк медвежьего жира со снегоочистителем отправлю. Там машинист-то Игорь Чудинов?
– Ага, он.
– Ну ещё раз спасибо, жди гостинцев. До свидания.
– Всего хорошего, супруге привет.
Григорьевич положил трубку, откашлялся, сплюнул жёлтой слюной в урну, и хотел было выйти в зал вокзала, но подумал, что с бронепоездом может какое-нибудь начальство прибыть, а у него оружие не чищено.
Он расстелил на столе кусок серой ткани, разложил на нём автомат Калашникова и потратил минут двадцать на разборку, смазку, чистку и сборку. Снарядил два магазина патронами, и аккуратно положил оружие на край стола. Никаких боёв в ближайшее время не предвиделось, но начальство требовало быть всегда наготове. А Григорьевич и не протестовал. Надо, значит, надо.
Окончив возню с оружием, он свернул самокрутку и закурил, выпуская синий дым в сторону огромной картины, висевшей в кабинете начальника станции с незапамятных времён, чуть ли не со сталинской эпохи. На ней сидел за столом грустный Ленин и что-то писал.
Но докурить Григорьевич не успел. В зале послышался шум, движение и он вышел из кабинета.
– Едёт, – встретили его весёлыми возгласами собравшиеся пассажиры. – Шумит на подходе.
Выйдя на нечищеный перрон, начальник станции повернулся направо, в сторону Перми, выглядывая составы. И вправду раздавался шум снегоочистителя, но почему-то с восточного направления. Григорьевич повернулся и удивился. Со стороны Екатеринбурга шли поезда. Впереди, как и положено, снегоочиститель, за которым были прицеплены четыре вагона, за ним тепловоз, тоже с четырьмя вагонами. Они прошли по станции не торопясь, но и не останавливаясь. Уборщик снега вышел за стрелки, с него соскочили двое, перевели их на первый путь, и поезд двинулся обратно. Пройдя мимо перрона, он засыпал стоявших там снегом, притормозил, молчаливый мужик отцепил вагоны и снегоочиститель ушёл обратно, на восток.
В это время его путь повторил второй поезд. Пройдя по чищеному пути, он остановился у перрона. Григорьевич рассмотрел стальные башни с толстыми пулемётными стволами, и только тут догадался, что надо бежать, звонить, срочно сообщать, но не успел. С неизвестного поезда начали выпрыгивать люди с оружием.
– Всем стоять! – закричал кто-то из них. – Стоять, а то убьём!
Начальник станции всё-таки бросился в здание вокзала.
– Дверь, дверь не успею открыть, – мелькнуло в голове. – Пристрелят.
Но дверь открылась ему навстречу, в проёме показалась чья-то запыхавшаяся физиономия. Григорьевич снёс этого человека с пути и добежав до кабинета, схватил автомат и подсоединил к нему магазин.
Держа оружие в левой руке, правой он бешено закрутил ручку зуммера и схватил трубку.
– Ергач, Света, ответь! – закричал он. – Света, где ты!!!
– Да слушаю тебя, прошли твои поезда, давно прошли…
– С восточного направления поезд, люди с оружием, – кричал железнодорожник, но тут в зале прогрохотала пулемётная очередь. Он присел, выронив трубку. В ней бился голос Светы: «Григорьич, Григорьич!».