— Дай посмотреть! — загорелась я, совершенно не представляя, как можно официальным языком документов писать об интимных связях.

— Милена, тебе заняться нечем? Хочешь, найду тебе занятие?

— Нет, спасибо, — отказалась я от подобной перспективы. — Занимать меня ничем не надо, а вот документы посмотреть дай.

— Зачем они тебе? И вообще, ты сама сказала, что после душа спать собираешься.

— Мне интересно, — просто ответила я, пожав плечами.

— Держи, — сдался Кай. — Только перестань мешать мне работать.

— Я ему ещё и мешаю. Ты сам заставил меня переехать к тебе, так что и мучайся теперь, — сказала я, забираясь с Блэком на кровать и открывая первую страницу бумаг. — Кстати, я не думала, что в незаконном бизнесе так много завязано на документах, бумагах…

— А ты что думала? — усмехнулся мой кукловод. — Что такой бизнес состоит только из перестрелок и разборок, как часто показывают в кино?

— В общем, да.

— Ты даже не представляешь, насколько ты не права. В этих делах вся эта макулатура очень часто решает всё. Но ты ведь не хотела вникать в то, чем я занимаюсь, разве нет? А теперь сама же меня и расспрашиваешь.

— Тогда, когда я не хотела этого знать, я ещё не была твоей марионеткой, — ответила я. — Да я и сейчас не особо хочу лезть в это, но человек должен приспосабливаться ко всему. Я поневоле из-за тебя буду сталкиваться с чем-нибудь незаконным, так что… — больше я ничего говорить не стала, а углубилась в чтение.

А что сказать об этом? Ничего интересного я, к своему разочарованию, не прочитала. Было всё написано такими фразами: «Гражданин такой-то имеет интимную связь с гражданкой такой-то; связь длиться столько-то времени; место встречи такое-то» и так далее. Правда у некоторых было несколько оригинальнее: «Гражданин такой-то имеет интимную связь с гражданкой такой-то и ещё с несколькими гражданками, не знающими о существовании друг друга». А вот фотографии меня порадовали. Ни одного смазанного изображения; везде так отчётливо видны лица, что встретишь на улице — узнаешь сразу. Были фотографии и откровенно-интимные. Не знаю, кто и как их делал, но качеству остальных фотографий они ничем не уступали. Я даже смутилась, когда их просматривала.

— Ты всё? — спросил Кай через какое-то время.

— Да, — кивнула я, отдавая документы. — Только я всё равно не понимаю, зачем тебе знать, кто и с кем спит в этой организации?

— Никогда не знаешь, какая информация может впоследствии пригодиться, — сказал парень. — А ты мне так и не рассказала, как прошла твоя встреча с Лексом Мейснером.

— Да ничего такого примечательного не было. Просто в кафе посидели, с одним человеком встретились…

— С каким ещё человеком?

— Зовут Стефан Краус. По словам Лекса, является наёмником. Вроде как, по совместительству, может быть маньяком. А ещё одна девушка решила, что Стефан что-то сделал с её сестрой, с которой он был знаком. В результате, она, увидев нас вместе, подумала, что мы знакомы, и чуть не пристрелила меня в туалете. Не потому, что она этого хотела, а потому, что у неё так руки тряслись, что я боялась — она случайно на курок нажмёт.

— И это называется «ничего такого примечательного не было»? — хмыкнул Макфей.

— Для меня это никаких последствий не принесло, а вот для девушки… В общем, этот наёмник её вырубил и с собой забрал. О том, что он её и убить может, я узнала только после этого от Лекса. Я всё-таки хочу надеяться, что с ней всё в порядке. Если это будет не так, то в этом косвенно будет и моя вина.

— А ты-то здесь при чём? Знаешь, у тебя есть поразительная черта характера — мучить себя и винить в том, к чему ты не имеешь ни малейшего отношения. Ладно, не суть. Ещё что-нибудь было?

— Ну-у… — замялась я, думая, рассказывать Каю о выходке Лекса или нет.

— Милена, я тебе уже говорил, что если ты сомневаешься — рассказывать мне что-то или нет, то лучше расскажи.

— Когда я ножом себе пальцы порезала, то Лекс зачем-то стал слизывать мою кровь. А когда я попыталась вырваться, он так посмотрел на меня, как будто я у него последний кусок хлеба отнимаю. А потом подошёл официант и сказал, чтобы мы прекратили свои «интимные игры». Похоже, это привело Мейснера в чувство, а я сразу после этого ушла. Всё, больше ничего не было.