Король взял с блюда треугольное пирожное, залитое сахарной глазурью, задумчиво отломил кусочек и отправил себе в рот.

— Как бы то ни было, я терпеливо дожидался, пока ты придешь, прежде чем послать за следующей порцией чая.

Рэнд услужливо потянул за шнур звонка. Король взмахом руки указал на столик с остатками его «походного завтрака» — там лежали нарезанные сыры и холодные мясные закуски.

— Пусть мальчик это тоже уберет.

Принесли чай. Асбрак повелительным жестом отстранил Рэнда.

— Я сам налью, — заявил он. — Ты и так с самого утра бегаешь по делам. По крайней мере с тех пор, как я проснулся. Я желаю, чтобы ты спокойно посидел, выпил чаю… Я сам приготовлю тебе чай, наберу пирожных и поднесу, — великодушно предложил монарх. — Тебе останется только жевать и глотать.

Король взял небольшую серебряную тарелочку и нагромоздил на нее множество разнообразных сластей. Гора пирожных почему-то не рассыпалась, вопреки всем известным законам природы. Асбрак поставил тарелочку на стол возле Рэнда, после чего снова уселся в свое громадное кресло. Устроившись поудобнее среди вороха мягких подушек, правитель сказал:

— А теперь мы должны распланировать дела на сегодняшний день. Я хочу послать за этой ведьмой, и… Кстати, что ты думаешь по поводу того, что рассказывал тот человек, — ну, как она шла под дождем совсем сухая?

Рэнд пытался взять с тарелочки пирожное и не повалить при этом кексики, ореховые колечки и слойки в глазури.

— Ваше величество, с превеликим сожалением вынужден признать, что нахожу этот рассказ совершенно вероятным.

Король посмотрел на него немного растерянно.

— Послушай, Рэнд, ты всегда… — Он присмотрелся к советнику повнимательнее. — Ты сказал — совершенно вероятным? Так, значит, ты в это веришь?

— Можно сказать и так.

Асбрак просиял.

— Рэнд, ты меня удивил. Скоро ты начнешь советоваться с Ремегером.

— С астрологом? А вот это весьма маловероятно, ваше величество. Мой скептицизм в отношении астрологии остался непоколебим. А мнение о ведьме сложилось в результате того, что я видел ее сам, своими глазами.

— Ты? В таверне? — Лицо монарха отразило глубокое потрясение. — Ты был замаскирован?

— Я был здесь, мой повелитель, у окна, из которого видны городские улицы. Я видел женщину, и хотя я не могу сказать, мокрая она была или сухая, но шла и держалась она в точности так, как это описал жарильщик, каким бы ненадежным ни было его свидетельство.

— Значит, ты его знаешь?

— Только понаслышке, ваше величество. Брескин сообщил мне, что, несмотря на крайнюю невоздержанность в возлияниях, этот жарильщик мяса — непревзойденный мастер своего дела.

— Приятно слышать. Он был такой нервный и возбужденный… Я даже не подумал бы, что он может что-то делать с толком. — Асбрак задумчиво уставился в потолок. — Разве что писать стихи? — Он снова повернулся к Рэнду и продолжил: — Как бы то ни было, мы с тобой должны расспросить эту ведьму.

— Боюсь, я буду лишен этого удовольствия, ваше величество. С вашего позволения я намерен отбыть с вечерним отливом.

Король несколько мгновений размышлял, потом покачал головой:

— Я недопонимаю смысла твоих метафор, Рэнд. О каком отливе ты говоришь? Течение времени? Судьбы? Удачи? Бесконечное и вечное движение волн — или как там в песнях говорится?.. — Асбрак пожевал губами. — Если подумать, странно, что о таком поют в тавернах…

— Я имел в виду отлив на море — в буквальном смысле, ваше величество.

Король поерзал на подушках и задумчиво, с выражением процитировал:

— Под небом бездонным, на вольном просторе, волнуется темное, синее море… — Потом посмотрел на Рэнда, нахмурился и спросил: — Тебе не кажется, что раньше наши поэты писали стихи получше этих?

— В самом деле, ваше величество. Гораздо лучше. И раньше поэтов было гораздо меньше.

— Это верно, — согласился король. — Мы должны предпринять шаги.

— Шаги?

— Для сокращения численности поэтов. Какие будут предложения? Что будем с ними делать?

— Если не то, что, как говорят, делал почтенный предок вашего величества Мелбрак во времена, когда развелось слишком много нотариусов, то… других предложений у меня наготове нет.

Асбрак передернул плечами.

— Я понял, к чему ты клонишь. Лучше давай вернемся к приливам и отливам. Напомни, почему это мы о них заговорили?

— Мы говорили о том, что я отправляюсь в Фелшалфен.

Монарх уже много лет не вскакивал со своего кресла. Не сделал он этого и теперь, однако поднялся настолько быстро, насколько смог.