Рори положил руку на плоскую панель.

С неиссякаемым энтузиазмом Доктора, они продолжали изучать огромный завод терраформирования. Его масштабов было достаточно, чтобы заставить замолчать Эми, Бель и Самвелла. Искусственная гора была много больше любой машины, которую Эми когда-либо видела на Земле. Она почти соответствовала или превышала то, что Эми видела с момента, как она покинула Землю и путешествовала на ТАРДИС.

Они шли по извилистым тоннелям, и достигли камер, которые были вырублены в скале и отполированы бетоном.

Эми подумала, что эти машины достаточно колоссальны и таковыми останутся даже после того, как перестанут работать. Некоторые из труб, мимо которых они проходили, были достаточно велики, чтобы сместить два пассажирских состава.

Иногда они проходили массивные жилые помещения, огромные подвесные мосты, которые давали обзор на несколько миль над и под ними. Теплые воздушные потоки теребили их волосы.

— У меня нет слов, насколько это огромно.

— Совершенно не скажешь, что создатели этого не любили масштаб, — согласился Доктор.

Где бы они не оказывались, они слышали гул гигантских машин. Иногда мимо них сновали крысы, исчезая в боковых ответвлениях. Они вошли в еще одну камеру, и обнаружили, что она была еще больше предыдущей. Головокружительное пространство занимала колонна из серебристого металла в окружении проводов и трубок, покрытых паутиной. Больше всего она напоминала огромный дуб, и дополнительный эффект в пользу этого давали облака пара почти у самого верха колонны.

— Это облака? — Не поверила Эми.

Доктор кивнул.

Моросил легкий дождь. Палата была так велика, что имела свою собственную климатическую систему.

— Это вторичный последовательный пребиотик тигле, — сказал Доктор с видом человека, который обнаружил редкий или вымерший вид. — Очень красиво.

— Что он делает? — Спросила Бель.

— Он делает мир лучше, — ответил Доктор. — Во всяком случае, с человеческой точки зрения. Это формирование создает экосистему планеты.

— Ты сказал, что он вторичный, — сказала Эми.

— Что?

— Вторичный.

— Да, — сказал Доктор, словно это подразумевалось само собой. — Есть около ста последовательных тигля. Я хотел посмотреть на этот, потому что он действительно большой.

— Я так редко вижу тебя по-настоящему впечатленным, — улыбнулась Эми.

— Как здесь не впечатляться? — Ответил Доктор. — Эта машина — пик творения инженеров человечества. Это та точка, с которой маленькие земные обезьянки достаточно поумнели, чтобы перестраивать планеты. Это признак великого вида. Ради справедливости, это очень медленный процесс, который займет сотни лет, и люди, которые начали его, так и не увидят, чем все закончилось. Но все-таки они это делают. Вот за что я люблю людей. Они стремятся осуществить столь масштабные мечты и амбиции, даже если знают, что так и не увидят финала. Так строились пирамиды или кафедральные соборы. Люди были готовы строить ради будущего. Они были готовы пожертвовать свои жизни на то, чем воспользуются грядущие поколения.

Эми посмотрела на Самвелла и Бель, которые с трепетом разглядывали гигантскую машину.

— Что случится, если процесс продлиться так долго, что они забудут для чего все это? — Спросила она.

— Морфаны не забыли, Понд, — сказал Доктор. — Они знают, что делать с их машиной терраформирования. Они готовы контролировать процесс во имя вековых планов своих предков.

— Да, но даже если и так, — сказала Эми. — Это все займет столько времени… 27 поколений, но они уже не понимают технологию и словно живут в тени машины, которая работает сама по себе. Конечно, я уверена, что они понимают масштаб, но все же…

— Что?

— Что случиться, когда все закончится? — Спросила она. — Когда задание будет выполнено? Будут ли они к этому готовы?

— Это не произойдет еще несколько поколений, — ответил Доктор.

— Это только моя точка зрения, но будут ли последующие поколения знать, что делать с их миром, когда все, что они знают, это лишь то, как выживать в процессе его создания?

— Я уверен, что они справятся, — ответил Доктор.

— Зачем было жить каменщикам Европы, когда не осталось соборов для постройки? — Сказала Эми. — Что чувствовали рабы, когда они уже не были нужны для постройки пирамид?

Доктор подумал и нахмурился.

— Морфаны на самом деле хорошие люди, — сказала Эми. — Они трудолюбивы, самоотвержены, и с пониманием относятся к трудностям жизни. Но это пока идет процесс. Что произойдёт, когда они поймут, что работа закончилась?

— Ну, — ответил Доктор. — Это смысл как жизни, так и эволюции. — Морфаны адаптируют мир под свою биологию. Когда это произойдет, то они будут должны адаптировать к миру и свои умы. — Он умолк.

— Что случилось? — Спросила Эми.

— Это вопрос о том, что произойдет, если все будет правильно, — сказал Доктор. — Но у нас еще проблема с ледяными воинами.