***

— А вот и Капитолий! — восторженно воскликнул Спирит, когда они сошли с поезда. — Я так скучал!

— Тебя и дня тут не было, — хмыкнул Джеймс.

— И что? — Спирит с выпученными глазами обернулся на него. — Меня от запаха дистриктов уже тошнит.

— Спиртом еще помойся, у нас же воздух ядовитый, — с серьезным лицом заявила ему Дженни.

— Не груби! — зашипел на нее Офвин.

— Ладно, ладно, — закатила глаза девушка. — Лиён, Мингю, — она повернулась к парню и девушке, — вас уже ждут.

Лиён посмотрела вперед коридора и увидела ярко-раскрашенных людей, которые уже ждали их.

— Вам придется разделиться, — Джеймс убрал руки в карманы своих брюк.

— Ненадолго, — добавила Дженни.

— Все будет хорошо, — Мингю обнял Лиён, — я скоро вернусь, и мы придумаем, что делать, — он отстранился и пошел вслед за Джеймсом к одной из группы людей. Дженни же подтолкнула Лиён к другой.

— Иди за нами, — приказала ей одна из женщин. Лиён дала бы ей лет тридцать, хотя она не сомневалась, что женщина на много моложе. Сильный слой тона и много пудры сделали из ее кожи пустыню, испещеренную морщинами.

— Что-то не поняла? — спросил мужчина, стоявший рядом. Он был маленького роста и постоянно хмурился, хотя на нем уже были очки.

— Нет, мне все понятно, — поспешно ответила Лиён.

Люди провели ее в комнату, где было множество разных инструментов: ножницы, бритвы и щипцы. На другом столике стояли крема и лосьёны.

— Раздевайся, — приказал ей мужчина.

— Что? — Лиён почувствовала, как ее щеки наливаются румянцем. Инициатива раздеться перед незнакомыми людьми казалась ей более, чем обсурдной. Тем более тут был мужчина.

Но люди все-таки стащили с нее ее одежду и затолкали девушку на стол, где пристегнули ее ремнями к мягкой кожаной поверхности. Следующие два часа они мыли и оттирали девушку от той грязи, что осталась в ее родном дистрикте. Сначала Лиён сильно краснела, но потом успокоилась и лежала боле менее тихо. Она старалась не думать о том, что ее видят голой сразу трое человек. В итоге она вообще задремала.

Разбудил девушку хлопок двери. Лиён резко села на столе и обнаружила, что теперь она в другой комнате. И не одна. За письменным столом в другом конце помещения сидел высокий мужчина. У него был такой же разрез глаз, как у нее, пухлые губы и фиолетовые волосы.

— О, ты уже проснулась, — он заметил ее удивленный взгляд, — тебе вкололи успокоительное, — объяснил мужчина, видя, как Лиён пытается проморгаться.

Когда незнакомец встал из-за стола и подошел к ней, то девушка поспешно попыталась прикрыться, вспомнив, что с нее сняли всю одежду. Но, к своему удивлению, она обнаружила, что теперь одета в голубой халат. Ткань была мягкая и странно сидела на коже, где, казалось, не осталось ни одного волоска.

— Меня зовут РепМон, — протянул руку мужчина.

— Как? — имя показалось Лиён странным.

— Ну, это псевдоним, — он склонил голову, — в свободное время я пишу музыку, поэтому и получил такое прозвище, но, если тебе не нравится это имя, то можешь звать меня Намджун.

— Хорошо, — кивнула девушка, пожимая его ладонь, — я Хон Лиён.

— Я знаю, — Намджун кивнул и снова пошел к столу. — Сегодня мы сделаем тебя красивой для парада трибутов. Ты готова?

«А разве я могу быть не готова», — подумала Лиён. С каждой новой комнатой она чувствовала, что приближается к Голодным Играм. Неумолимо. И ничто не остановит тот момент, когда она окажется на арене. Вся эта роскошь, среди которой она оказалась, не изменит того факта, что все они, все трибуты из дистриктов, умрут ради того, чтобы создать нового члена этого пафосного общества.

— Мои коллеги сказали, что ты гиблый вариант, — Намджун искал что-то среди бумаг на своем столе, — ни внешности, ни внутреннего шарма., — мужчина снова посмотрел на нее. Лиён опустил глаза.

— Извините, — сказала она.

— Тебе не за чем извиняться, — Намджун снова подошел к ней с листом бумаги в руках, — это ведь они так думают. Я считаю иначе, — он подмигнул Лиён, показывая девушке эскиз костюма.

Платье. Подол был украшен ветвями ели, шишками, маленькими веточками и немного присыпано искусственным снегом, а сверху ткань была кружевная и почти прозрачная. Дополняла эту конструкцию красная лента. Намджун протянул ей листок и отошел.

— Нравится? — спросил он.

— Да, очень красиво, поспешно ответила Лиён.

— Я не хочу, чтобы ты сильно выделялась из толпы ярким нарядом и броским макияжем. Я просто хочу сделать тебя красивой. Не такой красивой, как это считается в Капитолии, а красивой по-настоящему. Ты не заслуживаешь тяжелой бижутерии и темных тонов. Пусть это будет что-то легкое и светлое, как ты сама.

Лиён кивнула. Она поняла, что это значит. Намджун хочет сделать ее счастливой хотя бы сейчас. Он знал, что она умрет, и не пытался врать о том, что что-то еще можно исправить, хотя девушка хотела бы этого, той лжи, что успокаивала, давала надежду. Но это было словно поедание очень сладкого пирога: приторный вкус, едкий запах, по-началу приятно, но съесть много нельзя — начинает тошнить. Правда Намджуна же больше проходила на чистую воду с гор: холодный глоток, обжигающий зубы, но все же такой чистый и нужный.