– Это чехол такого размера, а ружье нормальное, - чуть не поперхнулся от смеха он.

– Понятно, а калибр какой?

– Двенадцатый. А ты откуда такие вещи знаешь?

– Папа, когда с нами жил, то ходил на охоту, - грустно вздохнула Алька.

– А почему сейчас с вами не живет?
– Потом спохватился. – Ты прости, если…

– Да, нормально, - перебила его девушка. – Он сначала ходил на охоту, а потом стал охотиться у женщин. Маме это надоело… - Алька больше не могла ничего говорить.

Ком откуда-то снизу подкатил и она отошла от стола к окну. Яра сделала Денису страшные глаза и покрутила пальцем у виска, тот только виновато пожал плечами. Яра подошла к Альке, обняла ее за плечи и прошептала:

– Ты на него не обижайся…Он всего лишь толстокожий мужчина, - последние слова она сказала громче и искоса посмотрела на Дениса.

Тот закатил глаза и упал лбом на столешницу. Фабиус старался не рассмеяться. Алька не видела, как подошел Раф и положил свои ладони на место ладоней Ярины.

– Да, нормально все, Ярина, - ответила она , не глядя назад.

– Я не Яринка, - ответил знакомый голос.

Алька повернулась и оказалась носом в его груди, чуть повыше солнечного сплетения. Уткнулась лбом и обняла за талию. Раф обнял ее плечи. Так они стояли минут пять.

– Ты мне расскажешь, то случилось? – Прошептал он в макушку девушки.

– Вспомнила маму…

– Это правильно, что ты ее помнишь, воробей… Маму забывать нельзя, а сегодня нас ждут великие дела, - Алька подняла к нему глаза, полные нежности. – Одета ты, как боевой воробей, а, значит, пора утирать нос и глаза, - он не старался ее рассмешить, а был рад видеть эту хрупкую девочку, на плечики которой совсем недавно легло большое горе.

– Я не плачу, - прошептала она.

– Кофе пила?

– Недопила...

– Я без тебя завтракать не стану, - улыбнулся Раф и, взяв ее за руку, повел к столу.

Для него уже была налита чашка кофе, а Альке Фабиус заменил остывший напиток на горячий. Серафима с мужьями вошли в кухню последними.

– Ну, что? Все готовы? – Она оглядела каждого из детей.

– Все! – Дружно ответили «дети».

– Держите нас в курсе всего, - потребовала княгиня.

На крыльце собрались все родственники, проводить ребят в опасное путешествие. Все еще раз дали напутствия. Только Альку некому было напутствовать. Это так думала она, но ошибалась. Серафима, Золтан и Раш подошли не только к сыну, стоящему возле нее, а и к ней.

– Рафи, - мать была взволнована, - постарайся привести всех домой. И следи за Алей.

– Я постараюсь, матушка, - он обнял мать.

– На первое время Фабиус собрал вам провиант, а потом уж сами… - Серафиме было тяжело говорить, но она старалась изо всех сил сдерживать эмоции. Слезы сейчас были неуместны, а так хотелось прижать к себе сына и никуда не отпускать. Ее маленький Рафаэль вырос и теперь он в ответе за всех, кто с ним пошел. – Будь осторожен…Береги всех, – потом она обняла Альку. – Алечка, присматривай за ним, пожалуйста, и себя береги.

– Я постараюсь, - эхом повторила она ответ Рафа.

Рафаэль решил. Что затягивать проводы не стоит. Долгие проводы… Он отошел на лужайку и обратился. .Алька легко взлетела по лапе, и уселась на шее со своим рюкзаком. Раф-дракон и не заметил ее веса при своих шести-семи тоннах. Следом за ней уселся Денис с поклажей. Денис был ощутимей, но Раф-дракон мог долго нести их на своих крыльях. Все остальные надели рюкзаки задом наперед и наплечники оказались у них на спине. Потом выпустили свои крылья.

Денис с Алькой заворожено смотрели на них, немного, завидуя. Больше всех ему нравились крылья Яры. Они ничем не отличались от остальных, но для него – это было самое прекрасное зрелище. Алька, пока не видел Денис, погладила ладошкой шершавую теплую чешую Рафаэля. Он повернул к ней шипастую голову и, ей показалось, улыбнулся. Потом многотонное животное тяжело оттолкнулось от земли о медленно начало подниматься. За ним, остальные набрали высоту. Они сделали круг над лужайкой. Родители смотрели, как удаляются их дети, становясь маленькими точками…

– Посидите у нас немного или сразу к себе? – Серафима ждала, что хоть кто-нибудь из гостей останется, но нет, все решили разойтись по домам.

Оставшись одни, Золтан и Раш обняли жену, как прежде и склонили свои головы над ее головой. Серафима при расставании старалась сдерживать слезы, а теперь была не в силах этого сделать. Она обняла мужей за талии, уткнулась им в грудь и плакала. Раш гладил ее по голове, Золтан по спине. Им тоже было нелегко расстаться с сыном и остальными детьми, каждого из которых все семьи считали за своих.