Внутри оказался узкий коридор с тусклым светом. Из за слабого освещения, конца коридора не было видно, и от того казалось еще страшнее. Лишь спина впереди идущего Артема придавала уверенности и заставляла двигаться вперед.

Мы подошли к одной из открытых дверей. Там стояли все кто ушел раньше.

— Ну, как то вот так. — Тихо сказал Стас. Из-за их спин я не могла разглядеть на что они смотрят.

Вдруг Валерию стало дурно и он хватаясь за живот выбежал из комнаты. Я встала на его место и чуть ли не выбежала в след за ним. Только Артема ставший позади меня не дал мне это сделать.

В комнате было по меньше мере шесть тел. Все распотрошены. Тут были как и воспитатели так и дети. Крови было столько, что ей была окрашена вся комната. Детская, игральная комната. Больше не в силах на это смотреть я отвернулась и положила голову на грудь Артема. Он нежно погладил меня по голове и вывел из комнаты.

— Что тут произошло. — тихо спросила я.

— Массовое убийство. Это сделали дети, с тенью в душе. Пойдем. Они сейчас во дворе.

Я представила, как дети расправлялись с этими людьми и к горлу подступил ком, и затряслись колени.

— Я, я… — Я так и не смогла сказать «я не смогу». И про себя подумала «Артем, я боюсь».

— Все хорошо, я рядом, и Калиста тоже. Прислушайся и пойдем.

Я услышала внутренние душевные ругательства и стало немного легче. Наконец взяв себя в руки я пошла в след за ребятами, которые тоже в этот момент шли к заднему двору.

Открыв дверь во двор, нас ослепил солнечный свет. Погода была прекрасной, хоть и по календарю стоял октябрь месяц. Привыкнув к солнечному свету, я обратила внимание на убранство двора. Большой двухметровый забор обнесённый вокруг двора, делал место больше похожее на тюрьму строго режима. В песке не далеко от забора возились шестеро детей. Сзади я услышала голос Артема.

— А где остальные? — тихо спросил он у Стаса.

— Разбежались, или умерли. Я пока еще до конца не установил точное количество пропавших.

— Ясно.

Я пригляделась к детям, если не считать спёкшейся крови на теле и одежде, они были похожи на обычных детей играющих в песочнице. Правда, все они были разных возрастов, самому старшему было лет шестнадцать в то время как самой младшей не более восьми лет. Они все старательно что то строили, и мое любопытство взяло вверх.

Тихонько подойдя сзади я стала разглядывать что они делали. Один из мальчиков повернулся ко мне и открыл вид на свое «творение». Огромный замок, аккуратно слепленный из останков человеческого тела и песка. Всё мое существо в ужасе ощетинилось, и я не заметила, как обратилась, и взмыла в воздух над детьми и их ужасающим «творением».

Дети с любопытством стали разглядывать меня. Я тоже смотрела на них, готовая в любой момент напасть. Может со спины они и напоминали детей, но их лица были совершенно другими. Бледная кожа, с нарывами и шрамами. Глаза как у мертвой рыбы, белые и замыленные. Они напоминали, испорченных кукол.

— И так дети. — Вышел вперед Стас — Поприветствуйте, людей из опеки. Эта странная тетя. — Указал он на меня. — Подрабатывает в цирке. Вам понравилось ее представление? — Дети дружно закивали. — Отлично! А теперь пройдемте внутрь, я дам вам вкусные лекарства.

Дети все как один, резко встали и не обращая внимание на меня и остальных, направились в след за Викой и Стасом.

Когда дверь в здание за детьми закрылась, Артем подошел ко мне и притянул к себе.

— Обращайся обратно, они ушли. — Закрыв глаза я постаралась, не думать о всем что только что увидела и о том ужасном песочном замке в углу двора. Наконец ритм сердца стал приходить в норму и ноги коснулись земли.

— Ты как? — Артем взял мое лицо в ладони.

— Что с ними? Они не похожи на обычных людей с тенями.

— Ты видела последнюю стадию поглощения. Там уже нет ничего человеческого. Сегодня — завтра, они умрут. Они уже не могут говорить, и мыслить рационально. Теням вообще трудно контролировать детей, их души светлые, невинные. Поэтому, до последнего они чувствуют, что с ними что то не то. Завтра, когда найдешь ребенка, преставься доктором и скажи ему что он заболел. Он тебя послушает.

«Светлые и невинные души» такого бы никогда не сотворили думала я. Это и вправду были уже не дети. Я приказала себе не плакать, и кивнув Артему, пошла прочь из этого проклятого места.

Уже находясь дома, я заперлась у себя и дала волю эмоциям. Что бы никто ничего не услышал я ушла в ванную и включила кран на полную. Плача в туалетной комнате я молилась за души этих детей. Я просила господа, освободить их и отправить на небеса.

— Он не сможет этого сделать. — в дверном проеме стоял Артем.

— Я хочу, что бы он смог. Я требую этого. — продолжая плакать, заикающимся голосом сказала я.

Артем прошел в ванную и сел рядом со мной на пол.

— Послушай, это невозможно, не потому что мы плохо просим, или по тому что господь этого не хочет. Это невозможно потому, что нельзя вернуть назад съеденного поросенка. Плохое сравнение, знаю, но сколько бы ты не просила, умершего человека ничто не вернет, так же как и умершую душу. Души умерших людей попадают либо в рай либо в ад, либо остаются на земле или переносятся сюда. Умершая душа, просто исчезает, перестает существовать. Ничто и никто ее не вернет.