– Ох, - только и смогла выдохнуть Аня, изо всех сил стараясь, чтобы ее мировую скорбь не испортила расплывающаяся по лицу улыбка. Надо же, повезло.

– Простите, я понимаю, что не могу вам таких вопросов задавать, но...
– голос Ани дрожал сам собой от охватившего ее азарта.

– Нет, барышня, извините, разговора не слышала. Они меня гоняли туда-сюда, - в голосе Маши послышалась злость. Ясное дело, догадайся этот идиот Сильвио оставить ей чаевые, вряд ли она бы его вспомнила по первой просьбе незнакомой девицы.
– Девушка ушла, потом к нему еще двое подошли, честно сказать, что было дальше - и не помню. Вы уж не огорчайтесь.

– А где они сидели? У окна?

– Нет, в углу, справа от входа, кажется.

– Спасибо, спасибо, - пробормотала огорошенная "изменой" Аня и вернула официантке ее уником. Та стояла с умеренно печальным выражением лица. А Аня мысленно клялась себе оставить ей на чаевые все, что не пойдет на взятку администратору. Лучше б им сидеть у окна, но вторая камера и на правый от входа угол должна была давать неплохой обзор. Оставалось только надеяться, что это не бутафория и данные пишутся хоть куда-то. Две недели - это все-таки был небольшой срок, могло и повезти.
– Благодарю вас, вы очень, очень мне помогли. Простите... А камера там, в углу, она пишет?

– Да, наверное...

– Очень бы хотелось этому козлу запись в морду швырнуть. И парню подруги показать. Сами понимаете...

Официантка поняла. Женская солидарность, воистину, была страшной вещью. А в сочетании со щедрыми чаевыми и вовсе сотворила чудо. Администратора - на ее счастье, тоже женщину - Аня уламывала меньше пяти минут. Та стребовала с нее расписку, что запись не попадет в инфонет, и даже брать деньги за свою благотворительность отказалась. Счастливая, но продолжающая изображать мировую скорбь Аня в порыве благодарности купила самый дорогой торт с витрины, угостила администратора и обеих официанток и, оставив очень щедрые чаевые, потопала домой с остатками.

Гриша, увидев гору нежного безе с клубникой на тарелке перед собой, флегматично сообщил:

– Нерационально.

– Это мне нерационально. А ты потолстеть не можешь, так что наслаждайся. И кариеса у тебя не будет. Ох, Гриш, я б на твоем месте один мармелад бы ела! Хотя нет: мармелад, чизкейк и много, много пончиков...

– На моем месте ты использовала бы биогель линии FOX-06.

Ну что тут можно было сказать. Не обвинять же было андроида в отсутствии романтики.

Аня запустила запись с компьютера. Все было бы хорошо, если бы не одно маленькое "но": камера не писала звук. У нее имелась только картинка, правда, в довольно хорошем разрешении, и опознать героев труда не составляло. Сильвио и Марта о чем-то оживленно беседовали с час, перемежая беседу "слюнявостями", достойными ситкома, потом Марта вышла, на прощание, похоже, нахамив той самой Маше, с которой Аня беседовала часом ранее, а еще через двадцать минут явились его дружки. Посидели до семи и ушли вместе. Увы, подробности их, несомненно, содержательной беседы от Ани ускользнули.

В полицейских базах имелись программы, позволяющие читать с записи по губам, но у Ани такой экзотики, конечно, не водилось. Она уже подумывала, а не написать ли Smoker"у - у того в загашнике могли быть жук и жаба - как заметила, что Гриша очень внимательно смотрит на экран.

– Это не Леся. Это Марта. С Лесей все хорошо, не беспокойся, - пояснила Аня.

– Я понял. Она говорит иначе.

– Звука же нет...

– Мимика есть. И слова есть.

– Ты понимаешь, что они говорят?!

– Они - нет. Я вижу его с затылка. Что говорит она - да, понимаю.

Аня вернула запись к началу:

– Тогда садись и диктуй.

Аню скорее удивляла безоговорочная вера наглой твари, что муж, глазом не моргнув, выложит за ее "освобождение из заложников" миллион, чем цинизм подельников Марты. "План" Сильвио был прост, как удар дубины: любимая жена пропадает, через пару часов его приятели выходят на связь с безутешным мужем и ласково интересуются, не хочет ли он поменять статус на "вдовец". Если не хочет, миллион юаней в указанном месте может уладить эту проблему. А попытка втянуть в дело полицию - напротив, ускорить неприятную развязку. В общем, все как в дешевых боевиках, которыми "похитители", видимо, вдохновлялись, разрабатывая операцию.

От Марты всего-то и требовалось, что двое-трое суток посидеть на съемной даче, пока муж будет собирать денежки - и адьос, старый козел, привет, Мадейра!

Аня просто не могла себе представить, какими феерическими придурками следовало быть, чтобы обсуждать подобные вещи в кафе. Проходи их "совещание" на квартирке Сильвио - и все, никто бы в жизни ничего не доказал. А тут хоть сразу повязывай флешку ленточкой и в полицию неси.

Но даже это еще ничего не значило. Операция могла приключиться, а могла и не приключиться, да и вообще пойти не так, как планировалось. Жизнь или смерть Марты оставалась под вопросом. Хотя Аня как-то подспудно чуяла, что та мертва, и испытывала жалость только в адрес Леси. И, может быть, Олега, если только он не сам ее придушил, на что в личном понимании Ани имел полное право. Миллион юаней - это было десять Гриш. Сравнивать такие величины с меркантильной шлюхой, у которой из хорошего имелось только Лесино личико, было в равной мере тупо и аморально.

Леся оказалась легка на помине и позвонила около одиннадцати вечера:

– Есть что-то новое?

Нового было до черта, но Аню не то чтобы распирало от желания поделиться своими успехами в расследовании. Интуиция не то что подсказывала - просто вопила - что следует сперва поговорить с Олегом.

– Я взломала страничку пока. Там много данных, разбираюсь.

– Ань, она от него гуляла, да?

– Гуляла. Но это, уж прости, ее делает *лядью, а не его - убийцей.

– Ты справедлива, Аня. А со справедливыми людьми невозможно разговаривать. Позвони мне, когда появятся новости, - отрезала Леся и отключилась раньше, чем она успела что-то ответить.