Почему - то не рассказ женщины, а именно ее сын - мальчишка со светлыми волосами, ясными глазками, вечно норовящий вырваться от мамы и куда - нибудь залезть и вызывал в груди у Дарины чувство щемящей тоски. Она смотрела на Тургуна, а чудился ей другой мальчишка, тоже со светлыми волосами... Только вот кто он ей... и где он... Дарина чувствовала что с ней не все хорошо, то ли устала, то ли сил много потратила на усмирение коня, только совсем не хотелось ни беседовать, ни улыбаться.

За всеми этими рассказами Лады они дошли до другого края хутора, к добротному такому бревенчатому дому. Оставив Дарину умыться у кадки с водой, Лала пошла в дом, командуя что - то на ходу. Сразу забегали две девочки лет десяти и восьми. Они косились на гостью, но близко не подходили. Лада позвала в дом 'откушать'.

В доме было чисто и как - то пусто. Широкие лавки, в центре стол, печь, и вроде все. Стол был уже накрыт. Стояла миска с кашей, какие -то овощи, явно из огорода, и большой каравай хлеба. Первый кусок хлеба Лада отрезала и отдала сыну, видимо уже по привычке, потом гостье, потом дочкам и себе. Две девочки, явно похожие на мать, сидели тихо как мышки, смотрели очень серьезными глазами и вообще старались быть незаметными. Дарина чувствовала идущий от них интерес, немного тревоги и обиду. Только обиду не на себя. Тургун, которому оказалось три года, что - то старался рассказать сестрам на своем языке, но заметив хмурый взгляд матери тоже как - то притих. Весь обед как - то напоминал не празднование радостного события, а скорее панихиду. Дарина съела немного каши, кусок хлеба, запила молоком и сложила руки показывая что сыта. Дети, которые тоже уже наелись, были отправлены на улицу Ладой со словами что 'играть всем в огороде, и не забыть полить все'. Как только дети ушли Лада полезла под какую - то перину на печи достала сверток. В нем оказались серебряные монеты.

– Это все что у нас есть. Тут десять серебряных монет. Все приданное дочкам собирала, - со вздохом сказала Лада.
– Бери, магиня, жизнь сына дороже!
– и протянула узелок Дарине.

Развязав тряпицу Дарина увидела монетки, выбрав три штуки остальной платочек она завязала и вернула удивленной Ладе.

– Сядь и послушай меня. Я жизнь сыну твоему спасла не ради денег, но не откажусь от пары монет. А еще хочу сказать. Ты не права. Не только сын твоя опора. Дочки гораздо больше привязываются к матери, а ты их отталкиваешь. Я чувствую что ты их тоже любишь, но, почему - то не хочешь это показать им.

– Так зачем? Они все равно через пару лет уйдут. Свои семьи будут. А я очень боюсь одной помереть.
– тут женщина всхлипнула и осунулась. Стало заметно что вся бравада напускная, на самом деле тут сидит уставшая одинокая женщина, которой не на кого опереться . Дарина обняла ее.

– Дети самое главное. Стань лучшей матерью. Боги и так лишили твоих детей отца, а еще и ты лишаешь их любви. Подумай насколько им тяжело. Стань для детей самой нужной и самой незаменимой. Тогда никогда ты одна не останешься. Тогда в твой дом приведут женихов. А сейчас я пойду. Не провожай меня.

– Но тебя ждет староста!

– И что? Не нравится мне он.

– Он же староста, как можно ослушаться? К тому же он богатый. Думаю к тебе как к магине хочет за помощью обратиться. Да и рядом тут. Я с крыльца покажу, раз не хочешь чтоб проводила, а ты уж дойдешь.

Дом старосты и правда оказался не далеко. Он, естественно был выше, чем все остальные дома. И деньги Дарине были все так же нудны, так что идти было надо, хотя какая - то часть просто вопила о том, что встречаться с таким человеком не стоит, уж больно он был неприятный, как червяк.

Дарина попрощалась с семьей. Потискала смеющегося мальчишку, от всей души пожелав ему счастья, две его сестры так и не рискнули подойти, а потому свое жгучее желание им любви Дарина послала мысленно. Она точно знала что у них теперь будет все хорошо. Семьи у них будут созданы по любви, да и мать они не бросят. А вот Ладе она послала желание встретить мужа. Эта, в сущности, молодая женщина, заслуживает простого счастья, счастья любить и быть любимой, счастья знать, что о тебе заботятся, а не выживать вместе с детьми. Уходя она была спокойна, знала, что у них все наладится, хотя и не понятно, откуда эта уверенность шла.

К дому старосты женщина подходила занятая своими мыслями и с легкой улыбкой. А ее тут уже ожидали. На крыльце стояла дородная бабища, по другому и не скажешь. Женщина была одинаковой в высоту и ширину. Одетая в цветастое платье, громогласно кричащая что - то людям во дворе, она вызывала отторжение, как, в прочем, и супруг, который сидел рядом. Увидев приближающуюся женщину, староста не пошевелился, чтобы выйти ее встречать. По всему было видно, что у себя на хуторе он царь и Бог и считает это нормой.

– Заходи, магиня. Откушать не желаешь нормальной еды, после скудного вдовьего стола?
– Спросил староста.
– не хорошо о делах на пустой живот говорить.

– Спасибо, но я сыта.
– Дарина решила как можно скорее выяснить, что от нее хотят и уйти.- Думается, ко мне дело есть?

– Есть!
– староста склонил голову на бок, снова осматривая фигуру магини, не таясь и с явным удовольствием.
– Ну коль так хочешь то пошли.

Спустившись с крыльца он пошел сперва со двора, а потом и вовсе из хутора.