Толчок за толчком. Всхлипы за всхлипами. Рваные стоны и рыки.

Хочется большего. Она умоляет его, прикасаясь губами к шее. Её возбуждённый хриплый шёпот опаляет его кожу.

Гроттер слышит своё имя. Просто имя. Оно так прекрасно звучит из его уст. Её ресницы подрагивают. Веки прикрыты. Она фатально потеряна. Её руки сжимают простыни и одеяло. Спина выгнута.

Она так красива. Просто невероятна.

Поттер чувствует, как по её телу проходит судорога и она ещё более яростнее сжимает его и сам кончает прямо в неё.

Она прижимает его к себе, вдыхая аромат волос. Он ложиться рядом с ней приобнимая за талию.

И она не уйдёт. По крайней мере до утра. Таня не хочет. У неё нет сил.

Она не думает, что будет говорить Валялкину. Как будет объяснять засосы и синяки. Сейчас эти мыли далеко. Есть только он и она. А больше ей сейчас не нужно.

И она всё ещё ненавидит его.

========== Пушечный выстрел. ==========

Утром она встала первой. Замечая, что её голова лежит на его груди. На настольных часах половина седьмого. Чёртов талант просыпаться не свет не заря. Но это даже лучше.

Гроттер не хотела разбудить его. Скорее из своей выгоды. Не видеть взгляд победителя, что ей приходиться убегать. Убегать надоело, но так нужно было.

Она молча встала с кровати и оделась. Платье пришлось подшить, оно разошлось по швам.

Когда она была уже двери она обернулась. Гарри сидел на кровати и сверлил её взглядом, в котором читалось полное красноречивое «ничего». И слава Древниру.

— Я ненавижу тебя, Гарри Поттер,- шикнула она напоследок. Её голос вновь излучал всю ненависть. Она хотела ненавидеть его. Он промолчал, и она просто захлопнула дверь.

Туфли Таня несла в руках. Благо, до её комнаты было всего пару метров. По щекам потекли слёзы. Она плюхнулась на кровать и зарыдала. Так отчаянно, что Гарри точно слышал. Их комнаты на против. Конечно слышал.

На завтрак она не пришла. Поэтому Ванька сам пришёл к ней. В половину одиннадцатого к ней в комнату постучались. Она вылезла из кровати и натянула свитер. Светить багровыми отметинами на груди она не хотела.

В дверях стоял Ванька.

— Привет, ты ушла вчера, я тебя весь вечер искал. Где тебя носило?- вывалил он на неё, не успела Гроттер открыть рот.

— Я устала и ушла спать,- отмахнулась она, складывая руки на груди и облокачиваясь на дверной стояк.

— Тебя не было в комнате.

— Сначала я бродила по замку.

— Я думал, что мы проведём эту ночь вместе…

— Прости,- она опустила голову.

— Ну я думаю у нас сегодня есть время, верно?- он облизнул губы.

— Наверное…,- пробубнила она.

Её «радости» не было предела, когда она узнала, что Поттер уезжает на зимние каникулы. Не видеть. Не слышать. Не чувствовать.

Она чувствовала себя свободной, но одновременно опустошённой. Последний перед отъездом день выдался на сегодня и Гроттер всячески избегала его. Впрочем, ничего нового.

Когда она провожала Валялкина, который строил из себя мученика, ведь Гроттерша опять не дала ему, она четко сказала сама себе, что с Валялкинфм покончено. Какая потеря. Она быстро чмокнула его в губы, хлопая по плечам. А всё потому что англичане показались на поле для взлёта. И он видел её, а поэтому хотелось провалиться сквозь землю.

Потому что Поттера она целует по-другому.

На этом можно заканчивать. Finita la commedia.

Они все взлетели. Русские на лысую гору или в Москву. Англичане - в Англию. И Таня вздохнула.

Она влетает в свою комнату падая на кровать. Слёзы текут с двойной силой. Она уже не отдаёт себе отчёт. Она откупоривает бутылку вина и глотает. Хочется забыться. Провались оно всё пропадом.

«Всё идёт по пизде…,- пронеслось у неё в голове. — Я такая дура»,- она отхлёбывает вино.

— Гроттерша,- слышит она из-за закрытой двери. — Всё нормально?
– какое проявление заботы, Ягун. У неё ни хера не нормально. Нельзя называть нормой её метания и блядство. Именно блядство. Она обыкновенная шлюха, ничего более.

— Ягун, не до тебя сейчас,- отвечает она, пытаясь сделать голос боле менее нормальным для восприятия.

— Это из-за Ваньки?- глупый вопрос. «Ну при чём тут Валялкин? Он тут вообще никаким боком».

— О чём ты? У меня всё в порядке,- она уже поскорее хочет избавиться от друга. — Я хочу побыть одна,- и тишина. Гроттер только и успела поставить заглушку на комнату прежде чем снова зарыдала.

Десять дней неслись с огромной скоростью. Таня не успевала думать и соображать. Мысли беспорядочно путались. Из комнаты она выходила только когда становилось голодно.