После лысого вызвали меня. Я снова удивилась – не ожидала, что в кабинете полно народу. На стульях вдоль стен как зрители сидели посетители, простые горожане, какие-то перепуганные старушки и слезливые тетки. Петрович их не замечал, он обращался к одному мужчине со слишком интеллигентной внешностью для этих мест. Тот отвечал на странные вопросы.

– Какого хера ты его не встретил? – гремел Петрович.

– Да это же смешно! – возмущался интеллигентный. – У нас что, больше некому встретить КамАЗ с асфальтом?

– Смешно тебе? – ярился Петрович. – Ты идиот! Ты что, не понимаешь? Мы асфальтируем свою площадку! Я лично приказал, чтоб встретили машину!

– Нет, я не идиот! – задергался интеллигентный. – Я – главный архитектор, у меня своя работа…

Дальше была такая фраза, которую лучше «пропипикать», как на телевидении.

– Мне пи-пи-пи твоя работа! Пошел ты пи-пи-пи со своей работой! Пи-п, я сказал! Встретишь, пи-п, КамАЗ!

Архитектор брезгливо сморщился и устало вздохнул.

– Это не мои обязанности…

– Ах, не твои?.. – захохотал Петрович. – Тогда я на хер тебя уволю!

– Увольняйте! – Архитектор метнулся к дверям. – Я сам напишу заявление!

– Пиши! – кивнул Петрович.

И на селектор повторил, на всю приемную:

– Пусть этот идиот напишет заявление!

Старушки вдоль стеночки ежились от страха. Это была семья умершего ветерана войны, они пришли получить свой законный памятник, государство у нас ставит бесплатные памятники ветеранам Великой Отечественной, а тут ведь тоже нужна печатька с подписью, тут тоже без Петровича не проскочишь. Денег с покойного ветерана не сорвешь, льготы отрабатывали родственники, играя роль изумленной публики.

Когда архитектор ушел, мне захотелось похлопать. Я села за брифинг и улыбнулась. Я же не знала, что в этом балаганчике мне тоже дали роль.

– Чего пришла? – Петрович начал мизансцену.

Я протянула документы.

– Павильон… Остановка… Поселок Тихий Дон-3… – Он посмотрел на меня мутным взором, набычился. – И че? Че мне твой павильон? Павильон ты купила себе! Аферистка! Я вас знаю, вы все аферисты! Мошенники! Павильоны она покупает! А для города? Что ты сделала для города?

– Зебра, парковка…

Я выложила на стол фотографии. Он отшвырнул мои бумаги и заорал:

– Мне по херу твоя парковка! Я спрашиваю, что ты сделала для города?

Я замолчала. За окном сверкали купола. Весь город знал – Петрович поругался с настоятелем. Когда собор достроили и начали ставить ограду, Петрович затребовал от священника точно такую же для своей управы. Тот отказался.

– Молчишь, аферистка! Я тебя спрашиваю, что ты сделала для города?

Петрович выкатил глаза и зафиксировал на минуту, как будто подсказывал мне дальнейшие реплики. Намек я поняла, до меня дошла простейшая вещь… Петрович перепутал роли, взял не свою, он сейчас играет Людовика Четырнадцатого, а значит, город – это он.

Я забрала документы и вышла в коридор. Времени на театр у меня больше не было, я позвонила мужу. Тигр рассмеялся.

– Не обращай внимания… Петрович – безобидный, он просто дурачок. То зайцев просит отлить ему, то каких-то орлов… Подожди минут десять, я с ним поговорю.

Я снова присела в приемной возле портрета товарища Сухова. Пошатываясь, из кабинета вышли родственники ветерана. Секретарша поправила стринги, думала, я не замечу. Мне было скучно. За свои бумажки я не волновалась. Знала, что все получу от Петровича: и печатьку, и подпись. Чиновник – это ерунда, он вовсе не проблема для бизнеса, как любят писать журналисты. Тем более смешно об этом слушать от тех, кто бизнес еще не открыл. «Я бы открыл, – говорят, – но у нас же такие чиновники…» Что делать? На то она и Земля. Место, где нет чиновников, называется рай.

Минут через десять меня пригласили снова. Петрович был уже готов, он поменял маску самодура на маску Деда Морозика и начал: «Тепло ли тебе, девица, тепло ли тебе, красная?»

– Ну что же ты… Сказала бы… Постановление будет готово в четыре. Подъедешь сюда, я буду в сто двадцатом кабинете…

Я вытащила кошелек. Петрович показал глазами, что у него повсюду камеры. Он снова нажал на селектор и вызвал бухгалтершу.

– Быстрее! Позови ко мне эту дуру!

Дура-бухгалтерша явилась через пять секунд, но все равно получила выговор.

– Бегом! Бегом! – командовал Петрович. – Плетется еле-еле… Дура!

Он кивнул на меня и дал указание:

– Сделай ей счет. Только не очень там… Они еще не заработали ничего, только открылись.

У бухгалтерши с собой наготове было много разных счетов на самые разные фирмы. Я перечислила совсем немного денег на счет ООО «Улыбка» и с квитанцией об оплате, как договаривались, подошла в кабинет сто двадцать. На двери висела табличка «актовый зал». Зрители были уже на местах, зал гудел, работники управы собрались на большое совещание. Все ждали главного солиста.