Река Ното порожистая, и плавание по ней считается опасным. В нижнем течении она около 60 метров ширины, 1 метра глубины и имеет быстроту течения до 8 километров в час в малую воду. В дождливый период года вода, сбегающая с гор, переполняет реку и производит внизу большие опустошения.

Тут мы нашли брошенные инородческие юрты и старые развалившиеся летники. Дерсу мне сообщил, что раньше на реке Ното жили удэгейцы (четверо мужчин и две женщины с тремя детьми), но китайцы вытеснили их на реку Ваку. В настоящее время по всей долине Ното охотничают и соболюют одни манзы.

На другой день мы пошли вверх по реке Дананце. Она длиной около 50 километров.

Здесь в лесах растёт много тиса (Taxus cuspidata S. et Z.). Некоторые деревья достигают 10 метров высоты и метра в обхвате на грудной высоте.

Не доходя километров десяти до перевала, тропа делится на две. Одна идёт на восток, другая поворачивает к югу. Если идти по первой, то можно выйти на реку Динзахе, вторая приведёт на Вангоу (притоки Тадушу). Мы выбрали последнюю. Тропа эта пешеходная, много кружит и часто переходит с одного берега на другой.

В походе Дерсу всегда внимательно смотрел себе под ноги; он ничего не искал, но делал это просто так, по привычке. Один раз он нагнулся и поднял с земли палочку. На ней были следы удэгейского ножа. Место среза давно уже почернело.

Разрушенные юрты, порубки на деревьях, пни, на которых раньше стояли амбары, и эта строганая палочка свидетельствовали о том, что удэгейцы были здесь год тому назад.

В сумерки мы встали биваком на гальке в надежде, что около воды нас не так будут допекать комары.

Козулятина приходила к концу, надо было достать ещё мяса. Мы сговорились с Дерсу и пошли на охоту. Было решено, что от рассошины [121] я пойду вверх по реке, а он по ручейку в горы.

Уссурийская тайга оживает два раза в сутки: утром, перед восходом солнца, и вечером, во время заката.

Когда мы вышли с бивака, солнце стояло уже низко над горизонтом. Золотистые лучи его пробивались между стволами деревьев в самые затаённые уголки тайги. Лес был удивительно красив в эту минуту. Величественные кедры своей тёмной хвоей как будто хотели прикрыть молодняк. Огромные тополи, насчитывающие около трехсот лет, казалось, спорили в силе и мощности с вековыми дубами. Рядом с ними в сообществе росли гигантские липы и высокоствольные ильмы. Позади них виднелся коренастый ствол осокоря, потом чёрная берёза, за ней — ель и пихта, граб, пробковое дерево, жёлтый клён и т. д. Дальше за ними уже ничего не было видно. Там все скрывалось в зарослях крушины, бузины и черёмушника.

Время шло. Трудовой день кончился; в лесу сделалось сумрачно. Солнечные лучи освещали теперь только вершины гор и облака на небе. Свет, отражённый от них, ещё некоторое время освещал землю, но мало-помалу и он стал блекнуть.

Жизнь пернатых начала замирать, зато стала просыпаться другая жизнь — жизнь крупных четвероногих.

До слуха моего донёсся шорох. Скоро я увидел и виновника шума — это была енотовидная собака (Nyctereutes procyonoides Grau) — животное, занимающее среднее место между собаками, куницами и енотами. Тело её, длиною около 80 сантиметров, поддерживается короткими ногами, голова заострённая, хвост длинный, общая окраска серая с тёмными и белесоватыми просветами, шерсть длинная, отчего животное кажется больше, чем есть на самом деле.

Енотовидная собака обитает почти по всему Уссурийскому краю, преимущественно же в западной и южной его частях, и держится главным образом по долинам около рек Животное это трусливое, ведущее большей частью ночной образ жизни, и весьма прожорливое Его можно назвать всеядным, оно не отказывается от растительной пищи, но любимое лакомство его составляют рыбы и мыши. Если летом корма было достаточно, то зимой енотовидная собака погружается в спячку.

Проводив её глазами, я постоял с минуту и пошёл дальше.

Через полчаса свет на небе ещё более отодвинулся на запад Из белого он стал зелёным, потом жёлтым, оранжевым и наконец тёмно-красным. Медленно земля совершала свой поворот и, казалось, уходила от солнца навстречу ночи.

В это время я услышал треск сучьев и вслед за тем какое-то сопение Я замер на месте Из чащи, окутанной мраком, показались две тёмные массы. Я узнал кабанов Они направлялись к реке. Судя по неторопливому шагу животных, я понял, что они меня не видали Один кабан был большой, а другой поменьше. Я выбрал меньшего и стал в него целиться. Вдруг большой кабан издал резкий крик, и одновременно я спустил курок Эхо подхватило звук выстрела и далеко разнесло его по лесу Большой кабан шарахнулся в сторону. Я думал, что промахнулся, и хотел уже было двинуться вперёд, но в это время увидел раненого зверя, подымающегося с земли. Я выстрелил второй раз, животное ткнулось мордой в траву и опять стало подыматься Тогда я выстрелил в третий раз Кабан упал и остался недвижим. Я подошёл к нему. Это была свинья средней величины, вероятно, не более 130 килограммов весом.

Чтобы мясо не испортилось, я выпотрошил кабана и хотел было уже идти на бивак за людьми, но опять услышал шорох в лесу. Это оказался Дерсу Он пришёл на мои выстрелы. Я очень удивился, когда он спросил меня, кого я убил Я мог и промахнуться.

— Нет, — засмеялся он, — моя хорошо понимай, тебе убей есть.

Я просил объяснить мне, на чём он основывает свои предположения Гольд сказал мне, что обо всём происшедшем он узнал не по выстрелам, а по промежуткам между ними. Одним выстрелом редко удаётся убить зверя Обыкновенно приходится делать два-три выстрела. Если бы он слышал только один выстрел, то это значило бы, что я промахнулся Три выстрела, часто следующих один за другим, говорят за то, что животное убегает и выстрелы пускаются вдогонку Но выстрелы с неравными промежутками между ними показывают, что зверь ранен и охотник его добивает.