Юркнув в щель, я, не рассчитав, едва не застряла. Повозившись немного, вылетела как пробка на свободу, в мгновение очутившись на земле. Отряхнувшись, огляделась вокруг. Пространство окутывал туман.

Первая мысль - драпать отсюда поживее. Плевать, что обещала подождать. Кентавру, как и мне, необходимо было попасть на свою территорию. К тому же, мы едва знакомы. С чего вдруг я обязана его дожидаться?

Внезапно почувствовала под ногами легкую вибрацию. Приложив заостренное ухо к траве, убедилась, что мне не кажется. Дрожь земли, сначала еле уловимая, с каждой минутой набирала силу.

Я махнула рукой, а затем сорвалась с места. Прощай, Апрель, рада была нашему недолгому знакомству. Но, как и всему хорошему, ему рано или поздно должен был прийти конец.

На бегу различила впереди, в быстро сгустившемся тумане какое-то пятно. Поначалу посетовав на обман зрения, очень скоро убедилась в обратном. На меня с ужасающей скоростью неслось что-то темное. Что-то определенно зловещее. Именно от него по земле волнами исходила дрожь.

Не сбавляя скорости, я резко дала задний ход, после чего помчалась обратно к спасительной прорехе в стене. Неужели дозорные заметили нарушителя? Ох, не хотелось бы оказаться у этих ребят в черном списке!

И все же, как бы я не старалась, силуэт мчался в сто крат быстрее. Он, будто привидение, плыл по воздуху, едва касаясь земли тонкими высокими ногами. Его топот отдавался в ушах таким образом, как если бы безумный ударник со всей дури колотил одиночной педалью по бас-бочке.

В тот момент, когда я уже готова была закричать в панике, чьи-то сильные руки прямо на бегу подхватили меня, попутно зажав рот и заглушив истерический визг за секунду до его появления.

Над ухом раздался чей-то едва слышный смешок:

– Чего пугаешься? Я ведь тебе махал.

– Махал!?
– чуть не завизжала я в приступе гнева: - И на кой черт мне твои махания сдались?! Какого хрена пугать-то? У меня очко так сжалось, что иголка не пройдет!

Апрель заржал. Ну, совсем по лошадиному. Замедлив шаг, выпустил меня из своих костлявых объятий, и я тут же ухнула в высокую траву. Некоторое время лежала, переводя дыхание. Со мной едва не случился очередной приступ шока. Могло понадобиться некоторое время, чтобы прийти в себя.

Рядом раздался гулкий удар о землю. Это Апрель опустил свой широкий круп в ворох примятых былинок. Его шикарный, волнистый хвост веером разметался по земле, добавляя к зелени растекающуюся каплю черноты. С невероятной скоростью на долину опускался туман.

– Дай закурить, - хрипло попросила я.

Он молча протянул сигарету.

***

Наконец, мы оказались на родной территории. Улицы были необычайно аккуратны. Нигде не увидишь ни одной бумажки, ни одного окурка, как, например, в кварталах некромантов или людей. Деревья подстрижены, дома не обшарпаны, фонари горят ровным, приятным светом, в парках в горделивых позах расположились статуи мифических существ, в неработающих ночью фонтанах замерла вода, прозрачная, как слеза младенца. А еще тут привычно безлюдно. Сей народ привык ложиться рано и вставать, когда едва забрезжит рассвет. Поэтому наши одинокие шаги пистолетными выстрелами отдавались от чистой брусчатки. Однако вся эта излишняя, искусственная чистота и опрятность создавала впечатление неуюта. По крайней мере, у меня. Здесь всегда было слишком красиво и строго, спокойно и скучно. Иногда казалось, что мне тут совершенно нет места. Каково это, когда чувствуешь себя чужой в своей родной среде?

– Спокойно тут, - тихо произнес Апрель. Всем своим видом кентавр малость не вписывался в окружающую атмосферу. Он легко мог бы слиться со злачной обстановкой какого-нибудь притона или вертепа. Да мы там, собственно и познакомились.
– Это меня всегда раздражало.

Я молча кивнула, соглашаясь с ним. Я и сама здесь не очень гармонировала; помятая одежда, взлохмаченные волосы, усталый взгляд. Возможно, Апрелю удалось угадать мои мысли.

Но по мере того, как мы подходили к моему месту жительства - одиноким двух-трех этажным домикам, расположенным на самом отшибе, у границы, в воздухе стало постепенно ощущаться напряжение. В центре всегда жили создания более высокого положения и звания, чем скажем, твари, жившие у окраин. Здание, где жила я, находилось на самом предместье. Однако всегда, чем ближе я подходила к дому, тем спокойней на душе становилось. Но в этот раз все было не так. Я чувствовала опасность. На уровне инстинктов. Во мне закралось подозрение - определенно что-то случилось. Тем более, в отдалении скоро стали слышны крики и шум.

Не выдержав, сорвалась с места и устремилась к дому. Апрель тихим галопом бежал рядом. Он не задавал вопросов. Вероятно, тоже предчувствовал неведомую беду. До дома мы добрались достаточно быстро.

Завернув за угол соседнего домика, я во все глаза уставилась на свое жилище. Вернее, на то, что от него осталось. Здание выглядело так, как если бы на него со всего маху наступила нога великана. Дом превратился в руины. О нем напоминала только зияющая пустота между двумя другими фатерами, преправленная обломками да осевшим пеплом.

А вокруг, суетясь, носилась кучка пострадавших, но чудом выживших жильцов. Кто-то бестолково бегал от одного дома к другому, кто-то раскапывал и растаскивал обломки, выискивая тела родных, кто-то просто блеял в исступлении. Я мутным взором смотрела на исковерканную, искореженную груду арматуры и бетона. Внезапно, мышцы сковало до боли знакомое чувство. Паралич. * Я почувствовала, что начинаю постепенно заваливаться на бок. Но сделать что либо, к сожалению, уже не могла. Очень скоро мои ребра встретились с твердым, неприветливым асфальтом. Я прекрасно осознавала, что происходит вокруг, но тело отказывалось слушаться. Мой дом разрушен. Мой мир погиб. Так я и стала бездомной.