– А как же семья? Жена? Дочь? Что они скажут?!

– Это всё мирское, - отмахнулся брат-капитан: - Что мне они, когда я бессмертным стану?

– Они же тебе доверились, любят тебя, - кивнул Сэм на подаренную дочерью своему отцу кружку с забавным медвежонком, державшим в лапках красивый цветок: - Любят и ждут. А ты?

– Мирская суета, - небрежным жестом он смахнул подарок со стола и тот, жалобно звякнув, покрыл своими осколками пол кают-компании.

– Ну ты и гад, Шнек, - покачал головой Люциус: - Ну ты...

– Хватит. Поговорили и довольно. Утомил.
– Сложив руки на груди, брат-капитан надменно выпятил губу: - Самсонов. В каюту его. И Пивиуса туда же. Пусть вместе посидят. Пообщаются.

– Пойдёмте, сэр, - положил руку на плечо Сэма Михаил.

– Заковывать будешь?

– Если не будите сопротивляться, то нет.

– А ты посопротивляйся, Сэм, а? Повесели нас, - игриво ткнул его в бок, Шнек: - Не лишай удовольствия посмотреть, как тебе морду набьют, а?

– Что? Руки чешутся? Ну так давай, один на один, а?
– Повернулся было к нему Сэм, но десантники, корректно, но твёрдо вытолкали его за порог кают-компании.

– Один на один, - фыркнул в спину удалявшегося Люциуса брат-капитан, и, вытянув шею, добавил, оставляя за собой последнее слово: - Много чести - о грешника руки праведные марать!

Путь до капитанской каюты занял всего несколько минут - привилегия капитана - его апартаменты находились точно между кают-компанией и рубкой, позволяя Первому после Бога на борту с равной быстротой попасть что в руку, для управления кораблем, что в кают-компанию, для проведения совещания, или, что бывало гораздо чаще, банального приёма пищи.

За всё их короткое путешествие, Сэм раза два пытался вытащить Михаила на разговор, но тот предпочитал отмалчиваться, идя справа и чуть сзади своего бывшего командира. Молчали и конвойные - шедший впереди делал вид, что не слышит Люциуса, ну а что делал идущий сзади Сэм видеть не мог по вполне естественным, биологическим причинам. Нарушить своё молчание Самсонов осмелился только на пороге каюты. Предупредительно распахнув дверь, он отступил в сторону, и, не глядя на Люциуса, показал рукой на проём: - Прошу вас, сэр.

– И всё? Ничего больше сказать не хочешь, а, Миха?

– Прошу вас зайти в каюту, сэр, - глядя на противоположную переборку, повторил он: - Прошу без эксцессов, сэр. У меня приказ.

– Без эксцессов... Надо же, какие слова ты, оказывается, знаешь, - не удержался его подопечный, перешагивая порог - испытывать терпение десантников, явно готовых безо всякого почтения придать его тушке необходимый импульс, ему не хотелось.

– Приказ?
– Обернулся он к Михаилу из каюты: - Чей приказ, Миха? Или ты всё уже забыл, а? Кто...

– Простите, сэр, - вместо ответа протянул руку к двери капитан: - Мне запрещено с вами разговаривать, сэр.

– Ну и черт с тобой! Просьбу тогда передай - на камбуз. Это можно?

– Эээ... Говорите, сэр. Я передам ваши слова брату-капитану.

– Снеку скажи, чтоб пожрать принёс. Я голодать не собираюсь. И пусть закусок сделает.

– Закуски Васю, сэр, не понадобятся, - криво и виновато улыбнулся Самсонов.

– Это ещё по чему?! Я что - нажраться не могу с горя?!

– Стеклянная тара убрана из каюты, сэр. У вас только пластик остался, с водой и соками, сэр.

– Как это - убрана?! Вы что? Мою каюту обшарили?

– Да, сэр. Прошу простить, но мне надо идти, - начал он закрывать створки.

– Погоди, один вопрос, - поднял руку и показал ему указательный палец, Сэм: - Когда обыскать успели?

– Я отвечу, сэр.
– Кивнул десантник: - Но потом закрою дверь. У меня...

– Да-да, - перебил его пленник: - Знаю. Приказ и всё такое. Когда?

– Пока вы в мед отсеке после взлета были, и пока пленных допрашивали.

– Ты обыскивал?

Ничего не ответив и убрав с лица какие-либо эмоции, могущие навести Сэма на ответ, Михаил закрыл дверь и замки щелкнули, превращая капитанскую каюту в камеру, впрочем, весьма комфортабельную.

– За-ши-бись!
– По слогам произнёс новоиспеченный узник, и, покачав головой, повернулся к бару, намереваясь лично проверить слова Самсонова касательно его содержимого.

– Здравия желаю, сэр командир!
– Не замеченный им ранее бывший монах, а ныне юнга Пивов Сергей, вытянулся у иллюминатора по стойке смирно. Судя по его волю и позе, ему уже успели преподать несколько уроков строевой, и сейчас положение его замершего тела, более-менее соответствовало стойке смирно. Балла на три, три с плюсом.