Ученый совет единогласно присудил Ли степень кандидата медицинских наук, все радостно аплодировали, кинулись его поздравлять. Ли улыбался, благодарил:

— Спасиба, спасиба…

Правильно произносить «спасибо» он так и не научился. Ли не знал традиций — защита диссертации должна была заканчиваться банкетом. Ребята сами пригласили его в ресторан «Пекин», собрав деньги вскладчину. Тамадой был Тариэль:

— Дорогой наш друг Ли, ты теперь кандидат медицинских наук! Я поднимаю первый бокал за твой успех, за нашу дружбу, за дружбу великого китайского народа с великим русским народом, за мир и дружбу во всем мире!

Ли улыбался, кланялся:

— Я тоже хочу сказать тост: за товарища Мао Цзэдуна, великого кормчего Китая!

Все незаметно переглянулись, но пришлось встать и чокаться. Ли поднимал бокал, но вина не пил — китайским коммунистам это не полагалось.

Заиграл оркестр, Виктор подошел к Лиле:

— Могу я пригласить тебя?

Лиле не хотелось с ним танцевать, но неудобно было демонстрировать свои чувства перед друзьями. Она растерянно глянула на Римму, та подмигнула ей: иди, и Лиля не спеша встала, положила руку ему на погон. Виктор мягко обнял ее за талию. Ощущение его руки напомнило ей, как они в первый раз целовались.

Виктор твердо и плавно вел ее в круге танцующих:

— Как ты живешь?

— Тебя это интересует?

— Иначе я бы не спрашивал. — Добавил после паузы: — Ты меня очень интересуешь.

— С каких это пор?

— С тех пор, как я совершил ошибку.

Он не сказал какую, но она и так знала: ошибкой был отказ от нее. Лиле стало еще обидней:

— Не будем говорить об этом. И вообще, я больше не хочу танцевать.

Никто не следил за ними, никто не понимал, что происходит, кроме Риммы.

После защиты доктор Ли уехал в Китай, и в советских хирургических журналах вскоре стали появляться его научные статьи с описанием новых методов лечения. Он одним из первых в мире изобрел искусственные металлические суставы локтя, плеча и запястья, получил на них патенты в нескольких странах и опубликовал результаты своих операций.

Виктор Косовский помогал ему, редактируя статьи. Он продолжал искать встреч с Лилей, приходил к ней на работу, ждал у выхода и увязывался провожать до трамвая. Разговоры не клеились, и чтобы хоть как-то ее заинтересовать, он приносил журналы со статьями Ли, говорил:

— До чего он талантливый парень. Помнишь, как мы увидели его в первый день на занятиях? Такой был неказистый, зачумленный китайчонок. Мы все ему помогали. А теперь! Мы еще будем гордиться, что учились вместе с ним.

Лиля была недовольна визитами Виктора, смотрела в сторону, отвечала холодно, но Ли она вспоминала с улыбкой.

Ли опять появился в Москве и пришел в Боткинскую больницу. Его окружили старые друзья:

— Дорогой Ли, ты уже полковник?

— Да, партия под руководством товарища Мао Цзэдуна доверила мне большой пост, я теперь заместитель главного хирурга Китайской армии.

— А что это за орден у тебя на груди с портретом Мао?

— Это особо почетная награда «Да здравствует председатель Мао!».

— Поздравляем тебя! Ты скоро станешь генералом. А что ты делаешь в Москве?

— Я привез материалы для докторской диссертации и советовался с профессором Жухоницким. Мы договорились, что на следующий год я подам диссертацию к защите.

Рупик Лузаник восхищался его способностями:

— Ли, ты будешь первым доктором наук на нашем курсе.

Ли скромно улыбнулся:

— Нет, первым будешь все-таки ты сам.

Шел 1965 год, в Китае начиналось новое массовое движение «культурная революция»…

По указанию Мао Цзэдуна пленум ЦК партии принял «Решение о Великой пролетарской культурной революции»: «В противовес буржуазии пролетариат на любой ее вызов в области идеологии должен отвечать сокрушительным ударом и с помощью пролетарской новой идеологии, новой культуры, новых нравов и новых обычаев изменять духовный облик всего общества. Ныне мы ставим себе целью разгромить тех облеченных властью, которые идут по капиталистическому пути, раскритиковать реакционных буржуазных „авторитетов“ в науке, раскритиковать идеологию буржуазии и всех других эксплуататорских классов, преобразовать просвещение, преобразовать литературу и искусство, преобразовать все области надстройки, не соответствующие экономическому базису социализма, с тем чтобы способствовать укреплению и развитию социалистического строя».

С 1958 года Мао затеял новую попытку, «Большой скачок» — индустриализацию страны в кратчайший срок, — и выдвинул план в течение пятнадцати лет построить в Китае коммунизм. Для этого Мао проводил идею ускорения выплавки металла. Он обосновывал политику «Большого скачка» при помощи марксистской теории производительных сил («количество переходит в качество»), а экономический рост он собирался ускорить путем коллективизации производства. Вместо строительства доменных печей Мао приказал в каждой деревне сооружать небольшие глиняные печи и в них выплавлять чугун из руды. Его ставка была на количество выплавки, без учета качества. На самом деле «Большой скачок» был примитивной подменой профессионализма вынужденным энтузиазмом.