Справа, после армии голых стволов, возник одинокий дом. Он был небольших размеров, обитый деревянными досками. Вокруг больше ничего не было – дом стоял один.

Он почувствовал странный запах. Этот запах был уже знаком ему. Когда он сидел в машине, в ожидании хозяйки дома, то сразу почувствовал его. Запах дурманил своими едва уловимыми нотками ванили, возможно, смешанной с гранатом. Этот аромат никак не мог остаться незамеченным. И, выходя из машины, он вновь столкнулся с этим сладко-дурманящим шлейфом.

Он хотел было что-то узнать по поводу своей будущей работы, но она сама его перебила, при этом не забыв улыбнуться:

– По поводу сада… Его мы решили с ним сделать, как только поженимся… Это произошло, он отстроил забор и посадил розу в центр площадки. Мы очень много ссорились… И вот однажды он просто взял да уехал… Ну вы понимаете… Сказал, что устал. Я не останавливала.

Уголки губ слегка дернулись, вопреки ее воле. В этом месте почему-то было сыро.

Она продолжила, теребя в руках кончик платья:

– Я просто хотела отдать ему розу. Поскольку это было, наверное, единственным, что нас связывало… Если вы понимаете, о чем я. Но, зайдя в сад, я наткнулась на… В общем, зарос сад. Собственно, он ушел месяц назад. А сад я хочу снести, чтобы построить тут конюшню. Я безумно люблю лошадей, а вы любите?

При взгляде на ее неуклюжие движения, на неуверенность, которая словно корой облепила ее с головы до пят, щемило сердце. В таких случаях обычно начинают утешать, но у него это получалось как-то криво и нелепо.

– Ваш парень… Ну, то есть… бывший… он. Он ни черта не смыслит! Вот, – пробубнил он, а в голове все слышал: «позор», «он действительно думал так ее утешить?!», «молчал бы! Больше проку было бы».

Она посмотрела на него и слабо улыбнулась, будто услышав все те осуждающие голоса в его голове.

– Хотите воды?

Он кивнул.

Она было двинулась в сторону двери, как вдруг, словно ужаленная, развернулась и с нескрываемой радостью сказала:

– Я испекла печенье! Сама! Его только из духовки нужно достать. Хотите?

Но он отказался, сам не зная почему.

Дверь отворилась. Взгляду раскрылась теплая атмосфера дома. Коричневые дубовые полы музыкально скрипели под ногами, погружая его в состояние внутреннего спокойствия, давно забытое им. Какой-то отголосок прошлой жизни, легкие дуновения счастливых мгновений, которые жестко сменились грубыми остроконечными днями. Дом был прост, но выполнен с любовью. Каждый сантиметр дышал той энергией уюта, которую очень трудно отыскать в нынешние дни.

– Мы построили его вместе, – сказала она, почувствовав, что ему этот дом понравился.

Ее глаза медленно начали блестеть, и спустя мгновения воспоминание соскользнуло с века и помчалось вниз по бледной щеке. Она отвернулась.

– Прошу только об одном. Достаньте мне розу.

Доставая из багажника садовый нож, он почувствовал странное давление внутри своей грудной клетки. Несмотря на то что знал он ее от силы пятнадцать минут, он был уверен, что знал ее раньше. Будто ее образ въелся в его подсознание еще до их встречи. Она так легко и непринужденно обнажила глубокую рану, так тщательно прикрытую его напускным цинизмом и внешней непоколебимостью.

Бесконечные вопросы, воспоминания, предыдущие отношения – все мелькало перед его глазами в беспрерывном хаотическом потоке. Через сумрак бесчисленных событий неожиданно всплыли ее глаза. Почему он здесь? Почему она рассказала ему эту историю? Почему он, видя ее всего ничего, может запросто представить, как она рыдает навзрыд, заламывая руки, и бросает в спину уходящему молодому человеку истошный крик?

«Надо было скорее со всем этим заканчивать».

Подойдя к калитке, которая вела в сад, он обернулся, чтобы посмотреть на дом. Чья-то чужая жизнь. Чья-то разломанная судьба. Меньше всего он ожидал, что его, по сути, механическая работа может быть связана с чем-то сокровенным. Его это не вдохновляло, скорее вызывало желание побыстрее покинуть это место. В окне он видел ее силуэт и слегка дергающиеся плечи… Сжав в руке нож, он шагнул в сад и замер.

Перед ним расстилались заросли, которые были заметно выше его. Непроходимые, тесно сплетенные, пугающие своими ветками с россыпью иголок. Это не предвещало ничего хорошего. Насколько далеко расстилался этот растительный ад, трудно было представить. Пройти сквозь эти колючие ветки казалось непосильной задачей. Взмах ножа не произвел никакого эффекта, ветки были на удивление прочны и даже не думали поддаваться смертоносному лезвию, будто подтрунивая над ним.

«Быть может, сказать, что никакой розы там нет? Она все равно хочет избавиться от него? Так зачем ей возвращаться к тому, что приносит ей страдание?»