Лаборатория криминалистики, несмотря на сильную загруженность, справилась с заказом в срок. В субботу вместительный серый конверт с заключением уже лежал на письменном столе подполковника Януша Кача-новского. В конверте также возвращались фотографии, книга Бараньского и данные врачебного обследования. Заключение не оставляло никаких сомнений в отношении личности подозреваемого. Качановский попросил Немироха немедленно принять его. Полковник тоже быстро прочитал заключение с результатами экспертизы.

— Выходит, мы попали в десятку?

— В общем, да.

— Однако в беседе со мной ты ни словом не обмолвился о своих подозрениях.

— Не люблю пустых разговоров. Кроме личного впечатления, у меня не было никаких доводов в пользу этой версии. Я ведь не случайно спрашивал тебя, задержать нам его или нет. А прокурор счёл, что нет оснований.

— Прокурор! тоже не станет выдавать ордер на временное задержание просто так, за здорово живёшь. Его действительно проинформировали о случившемся, по-видимому анонимно, но этого недостаточно. Как ты думаешь, наш подозреваемый уже дал стрекача?

— Вряд ли. Он, по-моему, не поверил, что можно неопровержимо доказать его тождество с человеком, изображённым на снимке тридцатилетней давности. Даже если этот гестаповец в своё время немного соприкоснулся с криминалистикой, он не может знать, до какой степени её научно-техническая база и методы изменились за последнюю четверть века. Кроме того, у него нет иного выхода. Он вынужден был сыграть ва-банк, рискнуть в надежде на успех.

— Но не получилось.

— Я в нерешительности: то ли послать людей, чтобы не дать ему улизнуть, то ли подождать до понедельника и посмотреть, явится ли он сюда сам?

— Если он пустился в бега, то сделал это сразу же после свидания с нами. А если нет, он будет вынужден вновь появиться здесь.

— Я звонил вчера на его работу, в проектное бюро. Сообщили, что он находится в здании.

— Из чего следует сделать вывод: он не беспокоится за своё будущее. Может, мы зря не задержали его на положенные двое суток.

— Надо проверить и сегодня, был ли Врублевский в бюро.

— Что тебе это даст? Или он на своём рабочем месте и в понедельник придёт к нам, как и обещал, или же ищи ветра в поле.

— А может быть, — размышлял вслух Качановский, — сделаем так: пошлём человека в проектное бюро, чтобы он поспрашивал о Врублевском. Инженеру расскажут об этих расспросах. Мы же тем временем возьмём его под наблюдение и посмотрим, не станет ли он, испугавшись, сматывать удочки.

— Замысел неплох, но ни на шаг не продвинет следствие вперёд. Всё, что мы хотели узнать, чёрным по белому написано в заключении лаборатории криминалистики. Суть дела уже не изменится от того, захочет ли Врублевский подтвердить этот документ попыткой скрыться от правосудия.

— В любом случае я еду сейчас в воеводскую прокуратуру, к Владиславу Щиперскому, он уже ознакомился с делом. Расскажу ему о принятых нами мерах, попрошу ордер на временное задержание подозреваемого и договорюсь, когда и кто из прокуроров допросит Врублевского.

— Вижу, Янушек, дело тебе Нравится. А ведь так злился, что меценас Рушиньский направил Врублевского именно к тебе. Впрочем, если я не прав, насиловать не буду и поговорю с майором Сочевкой. Такие проблемы в его вкусе, и он умеет ладить с адвокатами.

— Нет уж, если это дело нежданно-негаданно свалилось мне на голову, я доведу его до конца, хотя рассмотрение других моих дел из-за него серьёзно осложнится. А что касается Рушиньского, то в ближайшее время я собираюсь расплатиться с ним по старым счетам. Надеюсь, прокурор Щиперский тоже не захочет передать это дело в другие руки. Мне нравится с ним работать. Он человек решительный и с большим кругозором,

— Придётся попотеть.

— Меня это не пугает.

— Буду добиваться в главной комендатуре, чтобы расследованием занимались мы, а не наши коллеги из Петркова. Сейчас Брадомск — территория, где совершались преступления, — входит в состав Петрковского воеводства. Но так как преступник постоянно проживает в Варшаве, где и арестован, им вправе заняться следственные органы столицы. Думаю, когда придёт время подключиться судьям, воеводский суд также заявит о своих правах на проведение процесса в столице.

— Я разделяю ваше мнение. К тому же вряд ли воеводская комендатура милиции в Петркове будет в восторге, если мы свалим ей на голову такое дельце.

— Даже свидетелей, а их, возможно, придётся искать по всей стране, — добавил Адам Немирох, — легче вызвать в Варшаву, чем в Петрков. Тебе чем-нибудь помочь в расследовании других дел?

— Пока нет необходимости. Позднее, возможно, я и. обращусь к вам за содействием, если это дело начнёт чересчур разрастаться.

В понедельник, ровно в полдень, Станислав Врублевский, получив в бюро пропусков разрешение на вход в комендатуру, переступил порог кабинета подполковника Качановского. На этот раз перед офицером милиции предстал мужчина, чудесным образом снявший нервное напряжение, избавившийся от страха и жизненных невзгод. Даже в том, как он был одет, чувствовался какой-то внутренний подъём. В первый раз, пять дней назад, Врублевский явился в комендатуру в старом, потёртом пиджаке. Теперь же на нём был элегантный светло-серый костюм и со. вкусом подобранный голубой галстук.