Будуар герцогини изобиловал сундучками, коробочками и шкатулочками, которые просто необходимо было срочно открыть и выпотрошить!

Рыська перевернула пару шляпных картонок, основательно потопталась на содержимом (единственно, чтобы лучше рассмотреть фасон и отделку), открыла шкатулку с бальными перчатками, проверила, на месте ли пальцы, для верности пересчитала (не доставало уже двух, почему-то), прицелилась и прыгнула на туалетный столик.

Ларец с драгоценностями был обыскан. Росинта посетовала на недобросовестность ювелира, сделавшего столь слабый фермуар, перекушенный со второго раза. И герцогиня была не права, запретив другому ювелиру портить центральный сапфир в диадеме сверлением, и приказав закрепить его золотыми лапками! Как оказалось, они легко разгибаются! Конечно же, камень выпал и почти потерялся.

В поисках надежного места для сбережения такого сокровища Рыська неосторожно открыла пудреницу и обнаружила, что у нее страшная аллергия на пудру. Чихая и пятясь, Рыся наехала на флакон из оникса и попутно выяснила, что этот камень столь же хрупок, как и стекло, а также, что герцогиня предпочитает тяжелые липкие ароматы лилии и нарцисса.

... Тарелки были убраны, компания оживилась в ожидании десерта, как вдруг давно к чему-то прислушивавшаяся герцогиня резко поднялась и воскликнула: 'Эльфийская сила, что происходит?!'.

– ... Ты бы видел, что она сделала с будуаром герцогини! Все перевернуто; шляпки, перчатки - в клочья. Драгоценности - и те пострадали. Сама в саже какой-то, золе, пудре - и чихает, чихает! Правду сказать, духи у Её светлости не пахнут, а ... очень сильно пахнут!
– Бруни и Кай стояли, обнявшись, у Рыськиной корзинки и обменивались сводкой происшествий.
– Что тут началось! Горничные, фрейлины - все вопят и Рыську ловят. Визг, писк - я едва не оглохла, что уж про Рысеньку говорить! Конечно, перепугалась и спряталась. Как и смогла так незаметно прошмыгнуть Агнуше под юбку! Та тоже не заметила и наступила на нее! Как обе орали! Эти дуры ринулись, сбили герцогиню с ног! Ужас! К счастью, Росинта увидела меня наконец-то, я взяла ее на руки и мы ушли.

– Я был у отца, когда герцогиня явилась требовать контрибуции.
– Кай очень несолидно хрюкнул.
– По крайней мере, у отца пострадало только терпение и занавесь на окнах, а у герцогини ожерелье золотое - два, перчатки кожаные - три...

– Кай, любимый, что же делать? Не можем же мы запереть её. Я, конечно, поговорила с ней, объяснила, что так себя вести нельзя, но что она поняла? Она же маленькая такая! А вдруг её кто-нибудь поймает и обидит?

– Бруни, я поставлю королевский дворец против Рыськиной кисточки на правом ухе, что ее не так-то просто поймать! Она очень изобретательная и смелая, да, девочка? Но, все же, Рыся, не стоит ходить в гости в те покои, в которых ты была сегодня. Ты же запомнила, как пахнут те люди? По крайней мере, не делай этого в ближайшее время!

– Кай, может, мне стоит извиниться перед герцогиней?
– Бруни заглянула в глаза мужу.

– Нет, родная. Ты ни в чем не виновата и ни у кого прощения просить не будешь, - Аркей говорил спокойно и твердо.
– Никогда.

Бруни кивнула, потянулась к нему. Они целовались сначала возле Рыськи, потом на ходу...

Рысена лежала в своей корзинке, вылизывалась и недовольно морщилась. Шкурка пахла настоем Матроны Мипидо, которым та выводила неподдающиеся пятна на самых тонких и нежных тканях.

Глава пятая, в которой героиня продолжает во все вмешиваться и кое-кому мешаться.

Принцессу Брунгильду дворцовые обитатели в равной степени обожали и ненавидели. Причем и обожание и ненависть вызывались одной и той же причиной - "она была нетороплива, не холодна, не говорлива, без взора наглого для всех, без притязаний на успех... все тихо, просто было в ней...".

Обожание выражалось тем, что все ее просьбы, высказанные хотя бы намеком на пожелание, исполнялись точно и быстро, а ненависть никак не выражалась в поступках. Зато выплескивалась в злословии. Фрейлины, а тем паче их горничные, далеко переплюнули всех вместе взятых торговок Ласурии и Крей-Лималля. Знала об этом Матушка Бруни или нет, не известно, но как уже было сказано, на отношении и поступках самой Бруни это никак не сказывалось.

Маленькая Росинта, которую, конечно, никто так не звал (да ее вообще мало куда звали как бы то ни было) бывала везде и слышала все. Маленькой рыжей кляксой Рыся просачивалась в будуары и гостиные, спальни и приемные. Секретов от нее не было и быть не могло. Другое дело, много ли может рассказать о выведанных секретах двухлетний ребенок, тем более рысенок? Да и половину сказанного Рыська не понимала. Зато "Бруни" понимала отлично и отношение говорившего к ее обожаемой Матушке чувствовала едва ли не лучше, чем запахи.

Злопыхательницы расплачивались погрызенными туфлями, пожеваными любимыми платьями, обслюнявленными кружевами и затяжками на дорогих чулках.

Рыся появлялась и исчезала тихо и незаметно, "как сон, как утренний туман" и не разу не была застигнута на месте мести.

Принцесса Оридана в иерархии Рыськи до поры не относилась ни к плохим, ни к хорошим. Однажды одна из наказанных Рысей горничных подстерегла ту у дверей Ориданы и больно прищемила малышке лапку. Оридана выскочила на писк, взяла рысенка на руки и долго гладила и утешала. Горничная была сослана в прачки, а у Рыськи появилась подруга. Младшая принцесса тоже была чужой в этом замке. И гордой. Поэтому если и жаловалась кому на своего развеселого муженька, так только маленькой рыженькой кысе.