– Максим.

– Данила.

В кассе пересчета был исключительно женский коллектив. Пять кассирш сидели за столами и пересчитывали на машинках деньги, пакуя в каждую пачку по сто купюр, и только шестая, старший кассир – Виолетта, наблюдала и контролировала их работу.

– Ваша работа, мальчики будет заключаться в следующем. Вот в этом углу, на этом станке, вы сжимаете десять готовых, пересчитанных пачек, обвязываете их шпагатом и пломбируете свинцовой пломбой. Для этого, существует пломбир. Мне сказали, что вы будете до вечера нам помогать. Правда?

– Там видно будет, – ровным голосом, философски спокойно я не подтвердил, но и не опроверг ее предположение.

Остальные пять кассирш с любопытством смотрели на нас. До них, сюда видно еще не дошла информация, за что мы попали в подвал, иначе была бы масса вопросов. А рассказывать, глупую историю, приключившуюся с козой, не хотелось. Мы знали, что она сама хорошо знает дорогу на озеро и сейчас там пасется. Молча, мы принялись за работу. Бог с ними, с Бачком, с его Мерседесом, с начальником службы безопасности, загнавшим нас сюда, отработаем пару часов, пусть потешат свое самолюбие, заодно узнаем, сколько платят Сысою. Ведь его зарплата – приз за виртуальный прыжок в бочку с цементом. Работа оказалась не тяжелой и спорилась у нас в руках. Пресс-станок для обвязки пачек стоял в углу, отдельно от столов на которых работали кассиры пересчетчицы. Упаковки по десять пачек, завязанные шпагатом и опломбированные свинцовой пломбой наполняли тележку. Когда, я немного освоился с работой, и она пошла в автоматическом режиме, я стал приглядываться к тому, что делается в кассе. Работа у женщин была достаточно однообразной и не тяжелой. По крайней мере, камни ворочать не приходилось. Больше всего мне понравилась работа старшего кассира – Виолетты. Она, перед тем как выдать в работу, записывала номер полной инкассаторской сумки в специальный журнал и швыряла ее на стол кассирам пересчетчицам. Те, высыпали из нее деньги на стол, а пустую сумку, бросали на пол в углу комнаты.

– Вас тут обворовать, ничего не стоит, – рассмеялся Данила, обращаясь ко всем сразу.

– Это тебе так кажется, – заулыбались ему в ответ. – У нас тут сплошной контроль. Сумка пришла в кассу, мы записываем ее номер в журнал. Отдали сумку в пересчет, снова записываем. Повезли тележку с пересчитанными деньгами в хранилище. Записываем. В конце дня сводим кассу. Так, что у нас везде двойной контроль. Ничего не украдешь, и не надейся.

– Я просто так сказал, пошутил, – стал оправдываться мой дружок.

– Глупые шутки у тебя, – строго одернула его Виолетта.

Уже наверно с пол часа мы работали в подвале. Пора бы появиться и водителю Мерседеса, – подумал я. Но вместо водителя разбитой машины на пороге кассы пересчета появились наши старые знакомые, оперативники Николай и Петро. Они привезли несколько инкассаторских сумок. Не переступая порога кассы пересчета, Николай бросил их на пол. «Подрабатывают видно ребята инкассаторами, – решил я.»

– Вот, из обменных пунктов сегодня, распишись в ведомости Виолетта, – сказал Николай.

Виолетта, увидев двух добрых молодцев, расплылась в улыбке. Она неотрывно, как мы на шестисотый Мерседес, смотрела на Николая. Звание у него лейтенант, интересно какой был бы взгляд, если бы его повысить до генерала? Виолетта поправила прическу и, поведя плечом, сказала:

– Сейчас распишусь. У меня сегодня маленькое торжество, день рождения, приглашаю всех в соседнюю комнату, на шампанское и торт… Девочки закругляемся, закругляемся, обед. И вы мальчики, идите с нами, мы сейчас на часок закроем комнату, и пообедаем.

Она сдвинула ногой привезенные сумки в сторону, и вдруг подобрав одну из них в руки потрясла перед нами:

– Смотрите, какая маленькая сумка, а в ней сто тысяч долларов.

Я машинально запомнил номер сумки, тринадцатый.

Все вышли из комнаты и переместились в соседнюю комнату, туда, где был приготовлен стол. А кассу пересчета Виолетта закрыла на ключ, и положила его себе в карман. День рождения, он и есть день рождения. Все желают имениннику здоровья и любви. А Виолетте желали богатого жениха, и все почему-то поглядывали на Николая. А он в ус не дул и наравне с Данилой уплетал всякие вкусности лежащие на столе. Наконец когда очередь дошла до тортов, женщины встали из-за стола оставив нас мужчин одних, и пообещали, что чай попьют потом, отдельно от нас.

– Вы, что тут делаете? – спросил нас Николай.

– Мы все честно ему рассказали. Петро, товарищ Николая хохотал как сумасшедший. Он по натуре был смешливый.

– Вообще то не имел права, этот дундук Сысой, вас допускать в кассу к деньгам. Ну, заставил бы двор подмести, как предлагал управляющий. Да и не вы виноваты в разбитых фарах, а мужик на телеге, так что зря вас впутывают в это дело, – задумчиво произнес Николай. – Хватит Петро прохлаждаться, поехали, магазины объедем.

Они встали из-за стола. Следом за ними и мы. Мы с Данилой вошли в кассу пересчета. Женщины уже работали. Николай с Петром забрали пустые сумки и уехали. Мы поработали еще с часок, когда снова появились Николай с Петром и привезли новые инкассаторские сумки. Снова повторилась прежняя сцена. Виолетта улыбалась, кассирши завистливо поглядывали на оперативников и Виолетту. Николай и, правда, смотрелся завидным женихом. Ему бы звездочки на погоны покрупнее, да пару орденов на грудь, и на веревочке в загс. Так и не переступив порога кассы пересчета, они поставили сумки на пол у входа, и протянули ведомость на подпись. На этот раз Виолетта сразу ее подписала и отдала обратно, а Николая с Петром проводила в соседнюю комнату. Когда она вернулась обратно в кассу пересчета, последовал ее приказ:

– Все на сегодня, хватит, сведем кассу девочки и гуляем. А непересчитанные сумки я отвезу в хранилище. Пусть Сысой их сегодня примет.

Послышались крики – ура. Кассирши быстро собирали деньги у себя на столе и объявляли сумму Виолетте. Та сверялась с бумажкой, и согласно кивала головой. Кассирша была свободна и могла идти в соседнюю комнату. Через несколько минут мы остались втроем; я, Данила и Виолетта. Все пересчитанные деньги Виолетта сложила в большой несгораемый сейф здесь же в комнате, и закрыла его на ключ. А привезенные, оставшиеся не посчитанными инкассаторские сумки она сложила в тележку.