– Всё объясню потом, Кузьмич, пока давай к дому Марии, кратчайшим маршрутом, уточнения будут по ходу движения.

1.4. Схватка.

Кузьмич завёл машину, вопросы - потом, доктор ещё ни разу не был замечен в "неправильном" решении, скорее, наоборот, его решения иногда удивляли, а потом изумляли. Вот и сейчас сидит погружённый в свои мысли, потом, через некоторое время, засунув руку в карман, сказал:

– Кузьмич, выбери параллельную этой улице, любую, где будет удобнее. С этой скоростью можно или чуть быстрее.

Не доезжая пару кварталов до дома Марии, Кузьмич получил новую коррекцию:

– Кузьмич, встань в конце следующего квартала. Выйдешь со мной. Мария сидишь в машине, не выходя ни под каким предлогом.

Иван Сергеевич, забрав дипломат, вышел из машины, снял халат, свернул его и дал свёрток Кузьмичу, опять засунул руку в карман куртки. Это было несколько необычно, ибо руки врача всегда были или на свободе, либо на инструментарии врачебном.

Кузьмич, приученный вести себя адекватно за службу в "горячих точках", молча шёл с доктором. Сразу за углом квартала доктор встал, остановившись за ним, Кузьмич увидел ту же БМВ наглецов, напротив входа в дом Марии. Иван Сергеевич посмотрел на Кузьмича:

– Будем выруливать ситуацию Марии. Я сейчас сяду за руль их машины, ты выезжаешь и медленно едешь, пока я не пристроюсь за тобой, рулишь к цыганскому посёлку до лесополосы, там встань так, чтобы прикрыть меня от обзора с дороги, желательно в "кармане" посадки. Старайся, чтобы Мария пока не видела машину. Если остановят вдруг, скажи - транспортировка отравленных в реанимацию по указанному адресу из больницы.

Затем доктор спокойно пошёл к машине. Кузьмич шёл сзади и слева, отставая на три шага.

Доктор открыл водительскую дверь, сунул дипломат под пассажирское сиденье, попросил халат у Кузьмича и, взяв за руки водителя, показал на ноги и боковую дверь. Несколько озадаченный, Кузьмич, открыв дверь, помог перекинуть водителя к двум пассажирам сзади. Удивлённо фиксируя их странный сон, до безчувственности. Иван Сергеевич устраивался на водительском месте и кивнул Кузьмичу, отпуская его.

Иван завёл машину, вот и их скорая помощь; пристроившись за Кузьмичом, без приключений доехали до лесополосы, выбор места был идеален, глубокий карман у высоких деревьев с кустарником. Теперь быстро вытащили пассажиров, достав их документы, довольно приличные прессы денег у каждого, "стволы" и дипломат с расфасовкой белого порошка. Как сказал Тюленев, один "ствол" оставил у того, кто хватал Марию, а белый порошок, надорвав пакет, засунул в карман того самого хохотуна. Кстати, "стволы" новенькие, модель стечкина, с какого склада? Теперь надо снять халат, поменять номера, старые выбросив за кусты. Все следы удалил с мест касания, снял халат, посигналил Кузьмичу, который пристроился за ним, и поехал в автодизайн, по адресу, указанному Тюленевым. Там уже ждали и даже предложили уточнить, какую отделку под "турист" он предпочтёт. Иван выбрал классику, переделка стекол, бамперов и окраска, линии стремительности, преобразили стандартную красоту БМВ на картинке компа дизайнера.

Сделать обещали за неделю.

Пересев в машину к Кузьмичу, повернулся к Марии:

– Сейчас все сдаём дежурство. Потом, не задерживаясь, идём каждый отдельно в сторону кинотеатра "Салют", а там ловим такси, кто первый поймает - подбирает остальных, и молча едем к Тюленеву. После того, как там закончим с формальностями, поговорим.

Мария была заторможена, заморожена, от боли после наглого поведения, практически насилия, от которого её спас врач. После нападения у столовой её угнетало предчувствие беды. Она жила только с матерью, после гибели отца, уже 15 лет. Мать болела и после операции нуждалась в дробном питании и покое. Заработка едва хватало на самое необходимое, хотя работала на две ставки практически. Да ещё эти уроды подлавливали её у дома и у работы. Пока, эту неделю, как произошла встреча, вели себя по хамски, но на прямую агрессию и насилие не шли. Не пронесло. Мария понимала, что другие врачи на такой поступок, какой совершил Иван Сергеевич никогда бы не осмелились, к тому же больше половины врачебного состава были женщины. Понимая, что эти гады не отстанут, а защиты не найти, Мария погружалась в пучину чёрной безвыходности. Автоматически выполняя привычную работу при поездке к хронику и сегодня.

Этот больной почему-то попадал на Ивана Сергеевича, что её удивляло. А она могла сравнить. Так как её частые дежурства с этим врачом были её сознательной правкой графика с главной медсестрой станции скорой помощи, после того, как она узнавала график дежурств доктора, но это вначале. Потом уже её ставили в его бригаду. Кузьмича доктор сам требовал для надёжности: говорят, был какой-то случай до этого, но что было и какое происшествие, никто не знал, как она не пыталась узнать. Видимо, это знали только Кузьмич и Иван Сергеевич. Услышала его указания, после просьбы Тюленева немного оживилась. Это было что-то особенное в практике. Удивившись, выполнила. Дальше - ещё больше странного. Ехать к её дому. Не выходить из машины. Затем увидела Ивана Сергеевича за рулём ненавистной машины. Затем - указание сдать дежурство и незаметно собраться у больного, смертника по существу. Никаких догадок, одни вопросы. Вопросы, которые вдруг забрезжили светом над головой вместо погружения в бездну горя,- остановилось нападение на неё бандитов?

Такси поймала, конечно, Мария, скромное платье не могло скрыть стать и роскошные волосы, грациозная походка на непритязательных туфельках была танцем очарования, без осознания сего мистического факта самой девушкой. Когда все сели в машину, Иван Сергеевич вдруг напрягся, затем написал что-то на бумажке и протянул бумажку, свёрнутую им, на заднее сидение. В записке было: "Паспорта с собой?"

Мария кивнула утвердительно, Кузьмич отрицательно. Иван Сергеевич - таксисту:

– Давайте заедем на минутку по адресу...
– и обернулся к Кузьмичу:

– Продиктуй...

А затем - на пункт назначения по адресу Тюленева.

Таксисту очень понравилось двойное увеличение километража, а соответственно и оплаты.

2.

2. 1. Выход на путь.

"Мудрый - это основанный на доброте и истине,

правдивый, соединяющий в себе любовь и правду,

в высшей степени разумный и благонамеренный".

В.И.Даль.

Мария наблюдала. Странности продолжались, Иван Сергеевич ключами из своего кармана открыл дверь Тюленева, который радостно их встретил. Радость проявлялась только на лице, двигаться ему, видимо, было уже тяжело.