Наша подружка ушла, а мы с Данилой на время стали инженерами по технике безопасности. Во-первых, мы перенесли сиденье вперед, во-вторых, под днищем тележки, спереди и сзади установили два стопорных, страховочных стержня костыля. Теперь даже если человек сядет не так, тележка-возок не опрокинется, а станет на три точки. Гордость переполняла наши сердца.

– Нет, ты видал, что мы сделали? – хвастался Данила.

– Круто! – согласился я.

– Я еще кое-что придумал, – сказал мой дружок, – ты иди пока. Утром увидишь.

Следующий день был воскресеньем. С утра пораньше я был у приятеля дома. На боку нашей тележки-возка красовалась жирная надпись – «Феррари-Индюк».

Мы поехали на площадь. В воскресный день народу в центре города бывает больше обычного, потому Данила собирался сегодня хорошо подзаработать. Все к этому располагало, и вчерашнее удачное начало, и отремонтированный возок. Снова над площадью разнесся призывный крик моего дружка:

– Я бессмертный Кащей, растолстел от каши и щей. Подходи народ, налетай, детей малых катай.

К нас сразу подошла дама с симпатичной девочкой. Данила помог усадить ребенка на тележку, и я повез ее по площади. Когда я сделал круг, то увидел рядом с Данилой небольшую очередь. Такого успеха ни он, ни я не ожидали. Довольный дружок подмигнул мне. Казалось, фортуна повернулась к нам лицом. Но когда Данила посадил на тележку очередного малыша, рядом с нами неожиданно затормозила Тойота. Из нее вышла Фаина Капель, хозяйка Васьки страуса.

– Что тут птица делает? – строго спросила она Данилу.

– Вот мы…вот немного… вот решили…

Очередь начала волноваться. А Капель приказала Даниле гнать страуса домой.

– Будете еще меня перед всем городом позорить. Разве для этого я тебе Ваську и Борьку оставляла? Кстати, где он?

Данила склонил виноватую голову и поникшим голосом сказал:

– Мы его съели! Ты же денег не оставила.

Господи, как же кричала Капель. Она забыла, и про свой имидж, и про и про долг, и про все на свете.

– Моего поросеночка Борьку съели. И кусок у вас в горле не застрял. Он же был только для выгула. Мне его возвращать надо! Ну, вы и артисты. Поросенка съели! Да кто вам разрешил? А ты знаешь, сколько он стоит? Тысячу долларов. Прикажешь теперь мне деньги возвращать? Нет, Данила, я тебя увольняю. Я на тебя в суд подам. А ну гоните птицу домой. Нечего над нею измываться. Ты бы еще на нем огород вспахал! О боже, смотри, как он у тебя исхудал.

Бизнес моего дружка на этом закончился. Делать было нечего. Последнего седока я успел прокатить, а затем с почетным эскортом последовали домой. Васька попал вновь в свой загон, а Данила пошел к хозяйке решать финансовые вопросы. Вернулся не скоро.

– Ничего она мне не заплатила. Ты, говорит, поросенка за тысячу долларов съел. По ее расчетам выходит, что я еще ей остался должен. Представляешь? И принес же черт ее не ко времени! То нет ее месяцами, а сейчас кажется, надолго приехала. Злая, как мегера. По дому ходит, вещи пинает, и курит одну сигарету за другой. Что-то у нее случилось, а что понять не могу.

– А может, этот Гусь на нее наехал? – предположил я. – Помнишь, записку ты мне показывал.

– Может!

– Ладно, ты не переживай!

Данила промолчал.

А через день случилось совсем неприятная вещь. Когда я пришел к своему дружку, он мне показал повестку. Его вызывали в суд. Настроение у Данилы было хуже некуда. Даже аппетит пропал. Он целый день бродил по двору и строил одни предположения за другими.

– Ну, съели мы поросенка Борьку. Ну и что? На то он и поросенок, чтобы его есть, Пусть он элитный, пусть прогулочной породы. Но кто сказал, что съесть его это преступление? Я ведь не браконьер. Она сама мне сказала, что денег у нее сейчас нет, и я могу забрать в погашение долга Ваську и Борьку.

– Она тебе сказала только про страуса! – напомнил я Даниле.

Он согласился и снова стал строить линию защиты.

– Тогда в суде надо упирать на то, что она мне оказалась должна, и я не знал настоящую цену поросенка. А съел, потому что был голодный. Не посадят же меня за свинью. А вдруг она заявит, что я террорист и еще на страуса покушался, что чуть голову ему не отрубил? Вон и следы на шее у Васьки остались. И суд тогда присудит мне выплату компенсации. И буду я до скончания века гробиться на соседку.

Да, аргументов для защиты у Данилы было маловато. Тогда я подсказал ему, что у него в руках есть серьезный компромат на Капель. Записка, что она выбросила в урну. Эта записка подтвердит, что у нее есть неучтенные доходы, были у нее деньги, но она не пожелала рассчитаться с Данилой, и поэтому ему пришлось съесть поросенка.

– Тащи записку! – приказал я дружку. Он принес, и мы вновь перечитали ее.