Волоокая Эдит, называют таких, вола за собой увести может, что уж тут говорить о каком-то мужчине. Ему и аркан не нужен, он и без аркана за такой, куда хочешь пойдет. Как это он от нее еще домой приходил? Не пожалел творец добра на Эдит, отмерил полной мерой ей золота.

– Полина! – сказала в ответ жена Романа. – Мы заочно с вами знакомы.

– Теперь уже и очно! – сказала Эдит. Обмен верительными грамотами состоялся, обе признали себя субъектами старого как мир права, права мужчины ходить налево.

Больше всего такой мирной встрече был рад Костя Мясоедов. Цивильная жена у Романа, подумал он про себя, не в пример, моей. Память, не ко времени ему подсказала, как он решил пригласить семью Кизяковых к себе в гости, и получил по носу, от своей остепененной благоверной.

– Вот еще, буду я с этой торгашкой встречаться. О чем я с нею за столом буду разговаривать?

– О детях!

Единственный раз в жизни Костя психанул.

– А о чем ты со своими так называемыми подругами разговариваешь? О Гегеле или Бебеле?

– Ну, знаешь? – оскорбилась жена. – Даже если я о Гегеле не говорю, я его категориями по жизни пользуюсь, его абсолютной идеей. Хотя мне ближе категорический императив Канта и его критика чистого разума.

– Зинка не делай из меня идиота!

– А тут и делать ничего не надо.

После Эдит Мясоедов представил Елизавету.

– А это наш главный бухгалтер Елизавета Беркут. Прошу любить и жаловать!

Жена Артура снова коротко сказала в ответ:

– Полина. – и пожала руку.

Наверно ничего страшного с мужем не случилось, подумала Лиза, раз хозяйка так спокойно разводит политесы.

– Что с Романом? – спросил Костя Мясоедов.

Наконец Полина заговорила о причине их вызова и подвела их к машине.

– Вот, дверь Мерседеса была открыта, а на сиденье кровь. Я в окошко выглянула, ждала его, смотрю, он не идет. Подождала минут пятнадцать и спустилась. Мобильник лежит, барсетка лежит, а его самого нету. И кровь!

Полина оглянулась, проверяя, не идет ли случайно охранник, чтобы уличить ее на месте во лжи, и, убедившись, что не идет, продолжила рассказ:

– Что мне было думать? Милицию вызывала. А они что? Приехали, отпечатки сняли, сказали, кровь на анализ отправят, охранника и меня допросили и уехали. Пойдем наверх, в дом, там поговорим.

Лифт поднял их на десятый этаж. Полина пропустила вперед Эдит и Елизавету, хотела и Костю Мясоедова пропустить, но он воспротивился и, соблюдая какой-то неписаный этикет, прошествовал последним.

Войдя, Лиза стала сравнивать квартиру своей родни Шпаков, в которой жила, с квартирой ее генерального директора. Стены, обои, мебель все здесь новое, пахнет еще фабрикой, просторно и светло, спору нет, метраж наверно одинаковый, пяти, шести комнатная квартира площадью двести метров. Район престижный Юго-Запад. Роза ветров хорошая. Между тем квартира Шпаков престижнее, подумала она, в центре, у самого Кремля. Интересно, какая квартира у Кости Мясоедова?

– Проходите в залу! – предложила Полина. – она у нас спарена с кухней, мы там основное время проводили. Согласись Эдит, – деликатно решила она прервать молчание гостьи, – так удобно. Роман любил вкусно поесть!

Умная женщина, подумала о Полине Елизавета. Дает понять сопернице, что стоит выше условных предрассудков. Эдит охотно откликнулась.

– Да, чревоугодником он не был, но гурманом был. Любил себя обставить чашками и плошками с разными соусами, множеством тарелок, и начинал священнодействовать. И лишь насытив плоть, он мог вспомнить о других радостях.

– Да, да! – поддакнула хозяйка, – голодным он никогда в постель не ложился.

Елизавета с ее ветхозаветной моралью ужаснулась. Деревня еще держится, а вот столица планку нравственности резко понизила. Так просто о постели. Или с умыслом было сказано? Лиза заметила, как Константин Мясоедов торжествующе усмехнулся.

Он убедился в правоте собственной жены Зоиньки, она бы себе никогда не позволила подобную бестактность по отношению к нему, собственному мужу. Обсуждать с любовницей его достоинства или недостатки? Увольте мусье и мадам.

Между тем Лизе в квартире Кизяковых понравилось одно нововведение. Огромнейшая кухня-зал-гостиная. В одном ее углу можно было сидеть за столом, а в другом дальнем возлежать на шкурах перед низеньким столиком. А в третьем катать боулинговые шары.

– Аперитив? Как смотрите? – предложила Полина.

– Я пиво безалкогольное! – сразу сказал Мясоедов. – я за рулем.

– Мартини со льдом! – обозначила свой вкус Эдит.

– А я бы пару бутербродов съела! – просто сказала Лиза.

– Ой! Я же вас могу пельменями угостить. Домашние! Его любимые! – воскликнула Полина. – Романа ждала. Уже воду вскипятила. А он, вот… Не знаю теперь, что и подумать. Сердце вещун подсказывает нехорошее!