И слезами встретила его;

Улыбнулась, — видно, вспомнить хочет,

Как над ним она имела власть.

— Дай–ка я зашью тебе, — хлопочет, —

Гимнастерка, видишь, порвалась. —

И, обидеть матери не смея,

Молвил он: — Тебя я видеть рад…

Сам зашью, теперь я все умею.

— Кто же ты, мой мальчик?

— Я — солдат.

1947

ТРИ ПОКОЛЕНИЯ

В усах запутался дымок,

Привычна трубка–носогрейка.

Кузнец искусный, все он мог:

Попробуй кто–нибудь, сумей–ка

Вязать железные узлы,

А что полегче — гнуть с колена…

Его глаза бывали злы,

Когда он взглядывал мгновенно

Через плечо на пьедестал,

Где, и сквозь бронзу гордость выдав,

Крестами, звездами блистал

Двором обласканный Демидов.

И после этого мрачней

Казался мастер в дымной кузне,

Кувалдой бил еще сильней,

Вязал узлы еще искусней.

Обучен тяжкому труду

И закален кузнечным жаром,

Он сбил в семнадцатом году

Тот пьедестал одним ударом.

А сын его в бою погиб.

Он тоже мастер был, — сумей–ка,

Когда, скрывая свой изгиб,

Из–под валов крадется змейка,

Одним движеньем на лету

Сумей, как он, легко и смело

Схватить клещами змейку ту

И под валы загнать умело.

И, перед тем как умереть,

Ему особенно хотелось

До звона змейку разогреть

И показать былую смелость.

Храбрее не было бойца.

Он пал на севере в двадцатом…

А внук седого кузнеца —

Он тоже мастер и прокатом

Владеет смолоду, но так,

Что умолкаешь, удивленный.

Один рывок, один контакт—

И ожил блюминг. Раскаленный

Поплыл брусок из полумглы,

Пригнув углы, как будто плечи,

Сопротивляясь под валы,

Полез по воле человечьей.

Тяжелый слиток. Ничего!

И стан средь грохота и лязга,

Лаская слиток, сжал его —

Не всем под стать такая ласка —

И, приласкав, перевернул,

И под валы опять отбросил.

И мастер с радостью вздохнул,

Забыв о смятой папиросе.

А там, где режут брус литой,

Когда он вытянется рейкой,

В толпе рабочих дед седой,

Сутулый, с трубкой–носогрейкой,

Стоял без шапки… Грому в такт,

По–стариковски беспокоен,

Он говорил: — Вот так! Вот так! —

И слабо взмахивал рукою.

Глотая трубочный дымок,

Он вспоминал о дымной кузне

И все шептал: — Я тоже мог!

А внук — смотри! — еще искусней.

А внук — на самой высоте…

И Русь не та, и мы не те!

1948

ВЕСЕННИЙ СВЕРДЛОВСК

Невелика гора Уктусская,

А ведь на всю страну видна.

Стремится к ней девчонка русская,