«3.— С.»: — Вас не поражает разрыв между щедростью культуры — и скудостью реальных возможностей человека этой щедростью воспользоваться?

Р. Ф.: — Представьте себе, что половина книг из Библиотеки Конгресса отсканирована и доступна любому из нас через Интернет. Что дальше? Американцы, как известно, читают мало, хотя проблемы доступа к книгам у них нет. И вообще стоять возле Шартрского собора — не означает действительно видеть Шартрский собор. Подлинная проблема возникает в точке выбора.

Наш общий друг, художник Марк Ибшман когда-то мне сказал, что если китайский художник хотел написать тростник, он погружался на многие месяцы в созерцание тростника. В результате своего душевного усилия он как бы сам становился этим тростником — и только тогда мог его написать. Я моту захотеть стать тростником и положить на это жизнь, но ничьей жизни не хватит на то, чтобы стать всем. Так что надо выбирать, во что воплотиться.

Чтобы от современной техники получить то культурное богатство, которое она готова нам принести, нужно ничуть не меньшее душевное усилие. Иллюзия же того, что это усилие совершается при помощи кнопки, и есть глубинное заблуждение. Но поскольку кнопку нажать всего легче, мы открываем путь механическому употреблению каких-то «как бы» благ, которые на самом деле благами не являются.

«3.— С.»: — Вот сейчас мы вас и поймаем на этом «как бы». «Как бы» блага и «как бы» реальность. Вам не кажется, что когда по компьютеру можно и вопрос незнакомым людям задать, и ответ на письмо от друга из Америки через час получить, и репродукцию Вермеера увидеть в трехмерном варианте, то все это создает ощущение жизни в некоей «квази- реальности»? Или вовсе утраты реальности? Не это ли главное философски-метафизическое ощущение конца века? И случайно ли пребывание в «киберпространстве», в виртуальной реальности часто сравнивают с эффектом от наркотического опьянения?

Р. Ф.: — На мой взгляд, чувство реальности — это как талант или деньги: либо оно есть, либо его нет. Я знаю людей, которые в поисках подлинной реальности — если понимать это как стремление к полноте переживания жизни — читают себе вслух (!) Пруста или Мандельштама, смотрят в пятый раз «Зеркало» Тарковского и не пропускают ни одного выступления пианиста Николая Петрова. Все эти люди могут быть и профессиональными математиками и программистами. И они вполне удовлетворяют свое «чувство реальности». Ну, а источником своего рода «наркотизации» может быть многое! Вспомните повальное увлечение радиолюбительством в начале тридцатых годов. А памятное моему поколению слежение за футбольным матчем по радио? Посмотрите на лица людей, завороженно слушающих музыку. Они уж точно пребывают одновременно в двух реальностях — там, где они физически находятся, и там, куда их уносит музыка. Вообще есть много социально приемлемых способов достичь того, что замечательный экзистенциальный психолог Виктор Франкль назвал «ценности переживания». Кого-то и компьютер «уносит» — может быть, потому, что компьютер — единственный объект из неодушевленного мира, который так резво и неожиданно откликается на наши простые манипуляции.

В этот «ящик» тем соблазнительнее уйти, чем больше иллюзия партнерства. Но как я могу забыть о том, что это именно и только иллюзия? Человек уникален и неповторим, притом каждый человек. Восприятие человеком другого человека, мира книги или картины — это всегда открытие новых смыслов, и этот процесс неисчерпаем. А откуда взяться неисчерпаемости в компьютере? Там как раз обратная ситуация: все должно быть заранее предусмотрено, чтобы это можно было запрограммировать.

Так что если человечество будет уноситься в компьютерный мир с целью обретения иллюзорного чувства партнерства, тем хуже для человечества. Что и говорить, компьютер — это чудо. Но достоинство человека — в том, чтобы употребить это чудо на что-то более важное, чем оно само. •

С доктором филологических наук, постоянным автором журнала Ревеккой ФРУМКИНОЙ беседовала Инга РОЗОВСКАЯ.

РОССИЙСКИЙ КУРЬЕР

Выжить любой ценой!

Ионизирующее излучение в онкологии широко применяют в качестве одного из эффективных терапевтических средств. Разработаны различные схемы лучевого лечения онкологических заболеваний. Однако, как показали многочисленные клинические данные, даже после облучения в больших суммарных дозах, которые приводят к массовой гибели опухолевых клеток, в ряде случаев опухоль сохраняет способность возобновлять свой рост. И тогда спустя некоторое время на месте, где опухоль исчезла, казалось бы, полностью, возникает новая. Причем клетки, образующие новый опухолевый узел, уже намного устойчивее к повторному облучению. Чем больше врачи стараются уничтожить популяцию опухолевых клеток, тем с большими трудностями они сталкиваются. Опухоль защищается!

При этом эффективность ее защиты пока намного превышает возможность нашего воздействия на нее. Например, показано, что опухолевые клетки могут выжить и даже размножаться после облучения дозой 200 Грей. (Для сравнения: при радикальном курсе лучевой терапии больной с трудом выдерживает суммарную дозу в 60—70 Грей.) По законам радиационной физики после облучения в таких дозах живых клеток просто не может быть. Все клетки, даже самые устойчивые, в этих условиях гибнут.

За счет чего, за счет каких клеток все-таки происходит возобновление опухолевого роста и возникновение рецидива? Экспериментальные факты, а также огромный клинический опыт заставили предположить группу ученых из Онкологического научного центра под руководством профессора, доктора биологических наук Галины Календ о, что в арсенале защитных средств опухоли имеется еще один, ранее неизвестный, но очень эффективный механизм, который включается лишь при значительных лучевых нагрузках.

Что же это за механизм? Еще в начале века и в последующие годы при анализе облученных опухолевых клеток, а также почти во всех препаратах облученных опухолей были выявлены гигантские клетки, размеры которых в некоторых случаях превышали размеры нормальных необлученных клеток в десятки раз. На фоне разрушения опухолевой ткани были заметны бесформенные гигантские клетки либо группы клеток, частично слившиеся в общую массу с несколькими ядрами. Эти структуры возникают в результате вызванного облучением слияния нескольких клеток и нарушения у них нормального процесса деления. Большинство исследователей считает, что подобные структуры есть не что иное, как одна из форм гибели клеток. Более того, подобные изменения в опухолевой ткани при действии ионизирующей радиации используют в качестве показателя эффективности лечения: чем больше гигантских многоядерных клеток в облученной опухолевой ткани, тем эффективнее прошло лечение. Однако анализ литературы показал, что гигантские клетки и процесс слияния клеток широко распространены в природе в нормальных условиях и при повреждающих воздействиях он лишь усиливается.