– Я спросила, не хочешь ли ты потанцевать. Ты с такой завистью смотрел на них.

Куин покачал головой:

– Ты скоро пожалеешь об этом, дорогая. Я совсем не умею танцевать.

– О, я этого не знала.

– Не знала. Откуда же тебе знать? – проговорил Куин. – По правде говоря, ты не так уж много знала обо мне, не так ли?

– Возможно, – согласилась Вивиана. Куин помолчал, а затем продолжил:

– А тебя никогда не беспокоило то, Виви, что мы не знали подобных вещей друг о друге? Тебя не смущало, что существует что-то еще, чем мы могли бы делиться друг с другом, но не делились?

Вивиана неожиданно побледнела.

– А ч-что именно?

Куин пожал плечами, удивившись про себя реакции Вивианы.

– Я не умею танцевать, – понизив голос, повторил он. – Ты любишь Рождество. Твоя мать умерла, когда ты была ребенком. Более года мы с тобой делили одно ложе, но не узнали, что у другого на сердце, какие у него привычки, воспоминания. Теперь я понимаю, как это важно.

Казалось, его слова ошеломили Вивиану. Она молчала, глядя на Куина широко раскрытыми глазами, губы у нее дрожали. Куин понял, что невольно задел больное место в душе Вивианы. Но было уже поздно.

– Почему, Виви? – от волнения шепотом спросил Куин. – Почему мы не открыли друг другу наши сердца?

– О, пожалуйста, не надо об этом, – прошептала Вивиана. – Пожалуйста, не надо, Куин. Не здесь, среди всех этих людей. Ради Бога!

Куин заговорил еще тише:

– Тогда когда же? Когда я снова увижу тебя? Виви? Мне необходимо спросить тебя о том, что я хочу понять.

Вивиана покачала головой и закрыла глаза:

– Нам нечего больше обсуждать, Куин.

– А я полагаю, что есть, – чуть грубовато ответил он. – Думаю, что найдется. Пойдем со мной в библиотеку.

– Dio mio, ты с ума сошел! – прошептала Вивиана. – Мы договорились, Куин. Только раз.

– Черт побери, Вивиана, разве я прошу тебя что-то делать? Всего лишь поговорить.

Вивиана покачала головой и холодно посмотрела на Куина.

– Не здесь, – повторила она. – Я не моту. Я должна идти.

Вивиана отвернулась, намереваясь уйти, но Куин схватил ее за плечо:

– Тогда завтра. Встретимся в коттедже.

– Нет, Куин. Я не приду.

– В таком случае я приеду в Хилл-Корт, – проговорил он сквозь зубы.

Вивиана опустила глаза:

– И я не могу помешать тебе?

– Нет, не можешь, – согласился Куин. – На этот раз. У меня есть несколько вопросов к тебе, Вивиана. И видит Бог, ты мне ответишь на них.

Вивиана ничего не ответила и ушла, гордо выпрямив спину, – она направилась к тете Шарлотте. На лице ее сияла приветливая улыбка, и она снова выглядела безмятежной. Вивиана – превосходная актриса. Или он просто обманывал себя? Может быть, им действительно нечего обсуждать? Может быть, Вивиана просто бессердечная. Тогда стоит ли заставлять ее отвечать на вопросы, когда он боялся услышать ответы? Куин даже не знал, чего хочет добиться от Вивианы. Чего-то большего, чем ее тело? На самом деле он добивался того, от чего когда-то отказался, – шанса.

Но не было ли уже слишком поздно? Осталось ли что-нибудь в сердце Вивианы? А в его сердце? Может быть, их обоих ждет горькое разочарование? Может быть, он совершает страшную ошибку, проявляя настойчивость? Но, как это часто бывало в его жизни, он эту ошибку сделает. А потом, как и всегда, просто будет жить дальше.

Вивиана сумела взять себя в руки и пройти через комнату, не спотыкаясь на одеревеневших ногах. Она даже смогла поздороваться с леди Шарлоттой и справиться о ее здоровье. Все это время она чувствовала на себе горящий взгляд Куина.

Немного поговорив с леди Шарлоттой, Вивиана направилась в дамскую комнату, надеясь побыть там одной и окончательно привести в порядок свои чувства. Вопросы Куина потрясли ее.

Однако побыть одной Вивиане не удалось. Элис оказалась в дамской комнате раньше ее. Она наклонилась над тазиком с водой, и ее лицо было еще бледнее, чем, без сомнения, бледное лицо Вивианы. Вивиана в испуге осторожно коснулась ее локтя:

– Элис, сага, что случилось? Элис нервно рассмеялась:

– Не обращайте внимания. Все уже почти прошло. – Она схватила полотенце и вытерла им лоб.

Вивиана пристально взглянула ей в лицо. Элис плохо себя чувствовала, это было ясно любому.

– Я сама, сага, всегда была склонна к... nausea mattutina, – тихо проговорила она. – Si, к тошноте по утрам.

Рука Элис вдруг застыла в воздухе. Полотенце упало на пол.

– О, Вивиана! – прошептала она. – Боже! Что мне делать?

Вивиана положила руку ей на плечо:

– Скажите, Элис, а мистер Херндон знает?

– Нет, – жалобно прошептала Элис. – До сегодняшнего дня я не была уверена. А теперь, Виви, я боюсь сказать ему.