– А откуда он вообще появился?

– Понятия не имею. Он как то не рассказывал. Но вообще, я точно знаю, что это он гулял в Лондоне веке этак в 19.

– Значит он в Европе?

– Нет, переехал в Америку после того как раскрылся его статус убийцы. Он был Кукольником.

– Никогда не слышал – нахмурился Джонатан.

– В интернете пошарся, там о нем написано. Он после Джека Потрошителя появился. Всего семь жертв, кажется, но запомнили его надолго.

– Надо бы поискать.

– Потом, сейчас попробуй ещё раз обратиться, лисенок.

Джонатан хмыкнул и приступил к превращению.

========== Глава двадцать вторая ==========

Тайлер мрачно хмыкнув махнул рукой.

– Ничего мы тут не найдем, Антихрист не оставляет следов.

– Он человек, пусть и не совсем обычный, он должен оставить что то. Тот след от ботинка к примеру.

– И что? Привел он нас к очередному меченому, который купил ему редкий экземпляр обуви. Волос тоже ничего не дал. В лаборатории нам заявили, что это волос ребенка, причем девочки.

– Кстати, ты заметил кое что интересное.

– Что именно?

– Меченые, все с кем мы сталкивались, только мужчины.

– И скольких мы встретили?

– По данным особого отдела, 13 человек. Вернее 12, Брук сам себя убил.

Кроссман застыл. Вспомнились слова священника, который говорил, о чертовой дюжине меченых пришедших в город.

– Дьявол.

– И кстати, помнишь убийство Альфреда Мозера? Ну из-за которого Уоррена повысили.

– Конечно помню. Я был там, пока ФСБ меня оттуда не вытолкало взашей.

– Я слышал, что это сделал наемник, Крылатый Джокер. Он же убил предыдущего генерального прокурора, а тот был меченым.

– Потом на его место поставили Уоррена, а тот теперь министр. Вуд бы конечно заметила метку, но много всего неясного в этой истории.

– Думаешь, что Уоррен и есть оболочка Антихриста?

– А черт его знает – пожал плечами Калеб – но вполне может быть.

– Ну не можем же мы без доказательств ворваться в его кабинет и сорвать рубашку, а Элисон, повторюсь, сразу бы заметила метку.

– Но у Самаэля она была скрыта долгое время.

Тайлер устало прикрыл глаза, а когда открыл чуть не рухнул на задницу. Вокруг Эванса кружились черные агрессивные щупальца которые жадно тянулись к Кроссману, пытались опутать его. Отшатнувшись полицейский помотал головой. Вроде глюки пропали. Черт. Надо больше спать, а то с этим убийцей, только по городу и бегать. Благо та трещина срослась быстрее чем прогнозировали врачи.

«Вернувшись в Европу в век возрождения. Я почти сразу познакомился с беловолосым Жнецом. Он проводил свой ритуал и ему нужно было прикрытие, причем качественное. Обрядить меня женщиной было дурацкой идеей, не говоря уже о том, что было дико неприятно ходить в корсете.

Правда он был у меня теперь в должниках, а это уже приятнее во много раз.

На одном из светских выходов где меня представляли Хевлаской Россе, ко мне прицепился неимоверно противный тип. Он был владельцем крупной фабрики по производству тканей и был просто невыносим. Не смотря на мои ухищрения он все пытался пробраться мне под юбку, хотя обнаружил бы там то же что и у себя в штанах, только крупнее раза в два. Опозорить его перед всем высшим светом было весело, а ещё веселее было разгромить его поместью и убить всех рабочих на фабрике. Узнал он правду о моем поле, чисто случайно. Вломился когда я как раз полностью раздетый вышел из душа. Начал лепетать, что то, о том, что никто и не заподозрит, что меня и дальше можно будет рядить в бабские тряпки. В итоге, я затянул его в корсет, надел криналиновую юбку и пинком выкинул с балкона. Правда потом ещё три месяца улепетывал от любвеобильного типа по всей Европе. Снова смылся в новый свет, где и нашел замечательное убежище в катакомбах под церковью.»

Очередной труп выкидываю через преисподнею прямо на главной улице Нью-Йорка. Даже идти лень, а это на меня не похоже.

Наливаю бокал вина и задумчиво смотрю на огонь. Со мной происходит что то странное, и я никак не могу понять, что.

Я больше не хочу причинять Энтони боль, я хочу, что бы он сам приходил ко мне. Конечно, я не с того начал, но все, же. Мне легче дышится рядом с ним, безумие отступает, а мое вечное страдание, под название жизнь, не становиться мучительной агонией. Говорят очиститься можно лишь через страдания, пожалуй, вся моя жизнь только из него и состоит и сейчас я смогу качнуть чашу весов в свою сторону, настолько сильно, что брату просто придется прийти.

А ведь завтра Рождество. По новому календарю наш с ним день рождение. Когда по старому, я уже не помню.

Отпиваю из бокала и закуриваю. Проклятье, что со мной происходит. Я уже не хочу уходить за грань, я хочу остаться здесь.

С силой швыряю бокал в камин и хватаюсь за голову. Что происходит?

Энтони зашел в комнату и не оглядываясь пошел в душ. На душе было зябко и мерзко. Антихрист больше пока не появлялся, и даже, как говорит Самаэль, не приходит во снах.