— А ему?

Она резко вздохнула.

— Да, ему тоже… не сделаю ничего, чтобы причинить ему боль.

Я схватила ее за руку.

— Хорошо. Спасибо.

— Хочешь попробовать овсяное печенье? — предложила она, меняя тему.

Я замялась.

— Кто его испек?

— Ма.

— Ты только что обещала ничего такого не делать, что может мне навредить.

Она рассмеялась.

— Просто пошутила. Бабушка испекла.

— Веди меня к нему и давай побыстрее, ладно? — с усмешкой сказала я.

Я сидел в машине и смотрел на нее, как она шла по заснеженной парковке. Она напоминала мне ангела, великолепная блондинка шла прямиком ко мне. Я вышел из машины, обошел спереди и открыл перед ней дверцу.

— Здравствуйте, мистер Карсон, — приветствовала она меня, приблизившись.

— Мисс Янг, — официально произнес я, но сам услышал нотки радости в голосе, которые появлялись только, когда она была рядом.

Сегодня ей сопутствовал еле уловимый, но очень вкусный запах. Я понюхал воздух, когда она садилась в пикап. Он исходил из ее рюкзака.

С радостью в сердце я направился к стороне водителя. Внутри машины запах усилился. Он ударил в меня, стоило мне очутиться в салоне, и чуть не сбил с ног. Моя реакция была такой же, как у моих волков, когда они ловят запах своей добычи, например, кролика. Я начал пускать слюни. Я почувствовал себя пустым и голодным. Живот заурчал так громко, что она услышала.

Ее голос звучал радостно и бодро:

— Я рада, что вы проголодались, потому что я несу вам пирожные.

Она не шутит, я смогу получить, сколько там она прячет в своем рюкзаке? И я смогу взять больше, чем один, давайте, я готов! Сколько же лет прошло с тех пор, как ванильная глазурь таяла у меня во рту.

— Вкусно пахнет, — именно это я произнес на самом деле. — Спасибо.

Я просто пропитался ароматом ее пирожных за всю дорогу к моему дому, что заставило меня мчаться намного быстрее, чем я обычно ехал по этим колдобинам. Я припарковался, как можно ближе к крыльцу. К счастью, началось похолодание и проникновение в дом со стороны волков считалось вероломным вторжением. Кроме Чапи, которая быстренько приходила, чтобы потереться животом о половицы. Остальные волки бродили вокруг дома на безопасном расстоянии. Я не стал дотрагиваться до Лары и помогать ей идти к дому, просто наблюдал за ней как ястреб, пока она шла по тропинке.

Как только я открыл дверь, она вошла в дом и направилась прямиком на кухню. Она положила рюкзак на кухонный стол и вытащила коробочку с капкейками. Я был поражен, как быстро она освоилась внутри дома. Она обернулась, взглянув на меня, словно точно знала, где я нахожусь, будто видела меня. Ее ощущение другого человека было чем-то сродни сверхъестественному.

— Мне кажется сладкие кексы подойдут отлично с «горькой» книгой, — сказала она.

Мне пришлось улыбнуться.

— Я поставлю чайник.

— Вы выпьете со мной чаю? — спросила она.

У меня не хватило мужества отказать ей, поэтому через какое-то время я сидел за столом напротив ангела во плоти, небольшими глотками попивая из колотой чашки что-то, что очень на вкус напоминало горячие помои, (естественно, я дал ей чашку без сколов), а она тем временем открывала коробку с пирожными.

Это казалось нереальным, такая милая, уютная атмосфера, здесь у меня на кухне.

Я взглянул на капкейки, насколько прекрасными они были в своей глазури, и спросил:

— Ты их купила?

— Нет, я сделала их сама. Я просто фантастический пекарь, — сказала она, без всякой ложной скромности. Порывшись в коробке, она достала кекс мне, а потом положила себе. — Я не умею готовить, но я могу печь, как никто другой.

— Но это, на самом деле,... напряженная работа, верно? Которая требует много чего отмерять?

Она пожала плечами.

— Именно эта часть мне и нравится. Мне казалось, что это слишком тяжело, но когда я все освоила, то оказалось, что все намного проще. Мне нравится, что я могу все измерять и продумано взвешивать. Я пеку, когда мне хочется расслабиться. Особенно, когда меня раздражают некоторые люди.

Я перестал снимать блестящую бумагу с капкейка. Это был намек?

— Кто-то раздражает тебя?

— Не волнуйтесь, не вы, — ответила она с огромной улыбкой, честно, такую улыбку я не видел никогда. Мне нравилось, как она улыбалась. Ее улыбка была настолько открытой, настолько доверчивой и в тоже время уязвимой. В ней не скрывалось никакого тайного подтекста, только лишь — ты можешь мне доверять.

Я наблюдал, как она пополам переломила капкейк, затем она перевернула их друг к другу вверх тормашками и с озорной улыбкой соединила две половинки вместе, раздался хлюпающий звук глазури, которая с одной стороны стала течь по ее пальцам. Я завороженно наблюдал, как она облизывала свои пальцы.