— Кончи со мной, — попросил я, почувствовав, как ее киска сжала меня словно тисками.

Она вдруг закричала кончая. Я схватил ее за бедра и крепко удерживал напротив себя, препятствуя выливаться сокам из ее маленькой киски, пока не очутился в точке невозврата. Я кончал очень тяжело, у меня кружилась и плыла голова. Глубокие спазмы наслаждения накатывали и накатывали, у меня никогда не было такого раньше, когда я очухался и открыл глаза, Лара рухнула сверху на меня, тяжело дыша, ее тело все еще сотрясала дрожь. Мы оба бились в экстазе.

— Боже мой, — только и смог я выдохнуть.

Опять раздался ее смех, откуда-то из низа живота. Я чувствовал, как вибрирует ее живот от смеха, пока она, лежа на мне, обвивала меня руками.

— Это было потрясающе, — хихикала она. — Через сколько времени мы сможем это повторить?

Слабые лучи солнца струились в окно, они меня и разбудили, после всего лишь нескольких часов сна, когда мы изможденные провалились в дремоту. Я секунду лежал, не шевелясь, чувствуя боль в мышцах, которые уже давно так не работали. Почти не веря, я повернул голову направо, и увидел самую красивую девушку в мире, обнаженную в своей постели.

Дрова в камине прогорели, в комнате стало намного холоднее, поэтому я накрыл ее теплым одеялом, сквозь которые прорисовывалось очертание ее сильного, гибкого тела.

Над одеялом виднелось ее голое плечо, а солнечный свет ласкал ее нежный румянец на щеках. Ее волосы спутались, спадая на лицо и плечи. Ее губы были красными, припухшими от поцелуев. Я вспомнил, какая удивительная она на вкус. Без очков, которые закрывали ее глаза, ее ресницы казались невероятно длинными.

Я аккуратно перевернулся на бок, стараясь не потревожить ее, но мне стоило догадаться, что в тот момент, когда я внимательно ее разглядывал, она так же изучала меня своей собственной уникальной манере.

— Я уже не сплю, — прошептала она, и ее припухшие, красные губы свернулись в улыбку. — Мне нравится просыпаться с тобой.

— Хорошо, — пробормотал я. — По этой причине тебе придется делать это чаще.

— Правда?

— Господи, да.

Она хихикнула и уткнулась лицом в одеяло. Я перекатился к ней и обхватил ее руками. Она прильнула ко мне легко, словно мы делали это миллион раз, по крайней мере, у меня возникло такое чувство. Мой член начал шевелиться, но сначала мне необходимо было заняться огнем. Голый я направился к камину и подбросил дров. Затем я вернулся к ней под одеяло.

— Не жалеешь? — спросил я.

Она отрицательно покачала головой.

— Ни капельки. Ты дал мне то, что я хотела.

— Я никогда не был... ну, ты понимаешь... ни у кого первым.

— Ты получил то, что ожидал? — застенчиво спросила она.

Да. А что я ожидал? Я обдумывал ее слова пару секунд.

— Нет. Не совсем так. Мне всегда казалось, что девственницы окажутся… ну, не будут знать, что делать, но ты... о, дорогая. Ты превзошла все мои ожидания. Трудно представить, что другой член не входил в твой сексуальный ротик. Я имею в виду, для девственницы ты действовала так уверенно, совершая просто убийственный минет. То, что ты вытворяла вчера своим ротиком, было достойно порно звезды.

— Элейн, — сказала она, словно это был ответ на мои сомнения.

— Элейн?

— Она заставила меня практиковаться, надев презерватив на банан, когда нам было по семнадцать.

— Никогда не мог подумать, что доживу до такого дня, что буду ревновать тебя к гребанному банану.

Она снова хихикнула и уткнулась лицом мне в шею, я не мог видеть ее лица.

— Что? Не говори мне только, что ты стесняешься? После того, что произошло прошлой ночью. Нет, правда? — Женщины все же очень забавные существа. Я, наверное, так и не смог бы их понять, даже если бы дожил до ста лет.

— Одно дело это делать, и совсем другое говорить об этом, — серьезно ответила она.

— Хм... да, — поддразнил я. — Насколько я помню, у тебя не возникло проблем, чтобы это осуществить. Буквально оседлала меня. Воспользовалась мной, на самом деле. Я имею в виду, даже если бы я захотел воспротивиться, ты бы все равно повалила меня на пол, чтобы получить именно то, чего хотела. Я…

— О, не смей так говорить, — засмеялась она.

Я рассмеялся вместе с ней.

— Правда! Я был совершенно беспомощен. Ты была на мне, как желе на арахисовом масле.

Ее щеки зарумянились. Боже, она была такой красивой, что мне захотелось запереть ее у себя в доме и никогда не выпускать.

— Как молоко в каше, твои руки и рот были повсюду, — добавил я, чтобы посмотреть, как еще больше краски проступает у нее на щеках.

— Прекрати, — взмолилась она.

Я сжалился над ней.

— Ох, детка. Вчера ты была совершенно удивительная. Не смей смущаться. Мне очень понравилось, что ты такая смелая и честная... и... страстная.

— Ты снова вгоняешь меня в краску, — пожаловалась она.