Ну да, мы и так в домике. Только все это в башке как-то не умещается, но постепенно до меня доходит, что этому яппи[3] нужно.

– Короче говоря, ты ожидаешь, что наша фирма реализует для твоей фирмы, как там ее...

– Юнайтед энд Глобар Корпорейшн!

– Точно, Юнайтед энд Глобар Корпорейшн, будто мы проведем рекламу или даже раскрутим рекламную кампанию ваших изделий?

– Точно!

– Рекламные ролики на телевидении, реклама на радио, бигборды?

– Ну, именно так!

Я же просто поверить не могу! Нет уже таких людей... Настоящая "девочка"! Ведь, казалось бы, в этой стране уже не живут такие, которые еще не знают... Ну... это так, словно, чтобы долго не примерять, вышел такой закон, что на улице запрещено разговаривать. Так все равно же, кто-то, кто об этом не услышит или не прочитает, в конце концов, задумается: почему это люди ведут себя так тихо?

Ну что ж... тогда из главного калибра, он же сам захотел, разве не так?

– Том, в Польше подобного рода реклама запрещена законом.

– Уот?[4]

Менеджерский тренинг наверняка эффективно привил ему верные способы поведения и с корнями вырвал все, что – пускай даже и натуральное, но никак не соответствующее современному деловому человеку. И потому Том лишил меня несомненного удовольствия видеть, как он изображает из себя коропчука с выпученными глазенками и распахнутым в тяжком дыхании ртом. А может... еще имеется шанс? Так, куем железо!

– Реклама была законодательством квалифицирована в качестве запрещенного деяния под угрозой наказания в виде штрафа, ограничения или даже лишения свободы, все это – в размере и в зависимости от вида и степени нарушения запрета.

– Ты это шутишь? Джоук, хе-хе?

Следует честно признать, что в людях покроя Тома имеется нечто такое, что никогда нельзя уничтожить. Не знаю, то ли это результат агрессивного промывания мозгов при получении МВА, то ли эффект работы для радостно современных фирм, которые образчики поведения извлекают непосредственно из дебильных выдумок типа ISO[5]. Во всяком случае, молодые волки такие и есть, чертовски сложно заставить, чтобы щенки не смогли собраться после падения. Любое дно будет для них трамплином для прыжка вверх, любой полученный удар смотивирует их к интенсификации усилий; любая, даже объективная, помеха, которая делает невозможным проведение определенных действий, станет двигателем, чтобы совершить все возможное, дабы эту помеху преодолеть. Конечно, мне это импонирует, но, говоря откровенно, прежде всего – действует на нервы.

Где-то глубоко во мне внезапно появилось нечто странное, какое-то чувство, неосознанная мысль, сам не знаю... Нечто, вызвавшее, что настроение тут же поднялось на несколько пунктов. Нечто, отдающее привкусом... надежды?

– Томек...

– Том, - поправляет тот меня.

Ну да. Это же тот еще тип.

– Тебя долго не было в Польше?

– Соу[6]... Лет с десять уже будет. Сначала я выехал в Англию, потом в ЮЭсЭй. Ю ноу[7], обучение, работа. – Он пренебрежительно выгнул ладонь, поддерживая этот жест соответствующим выражением на лице. – Я особо не привязан к национальности или гражданству, мир – это ведь глобальная деревня. Какое это имеет значение?

Вона какой тип...

– Ну а в нынешней ситуации здесь ты ориентируешься?

– Хмм... вообще-то, не сильно. – Еще раз пренебрежительный жест. – А разве это необходимо? Был коммунизм, потом трансформация. Сейчас здесь рыночная экономика. У нас глобальный кризис, в Польше, наверняка, тоже. Что еще нужно знать?

– Ну, в Польше, как раз его и нет. И было бы неплохо знать, почему... Ты давно приехал, Том?

– Два месяца назад.

– А после работы тебе не случается немного развлечься или там отдохнуть? Телевизор, к примеру, глянуть?

– Ну... да. Немножко, - признается тот в замешательстве, словно это какое-то стыдное дело: телевизор не смотреть.

– А на нашем телевидении ты какие-нибудь рекламы видел?

Очень долгая минута усиленных размышлений. Очень интенсивных; мне кажется, что через зрачки видно, как искрят нейроны.

– Нет... нет. Я живу в гостинице, смотрел какие-то фильмы... Но это, видно, платные каналы, без реклам.