– Изнасиловал меня, – повторяю я. Теперь эти громко оглашенные слова придают мне прилив энергии, реальности, уверенности в себе, – когда мне было четырнадцать.

– О-он… – Она прикусывает губу. – Я этого не знала, правда, Айсис, ты должна мне поверить. Он сказал, что это будет забавная шутка, я не знала…

– Даже если бы он этого не совершал, вот так вот запирать девушку с парнем – верх идиотизма, и ты это знаешь. Если я еще раз увижу, как ты это делаешь с любой другой девушкой, или услышу об этом… – Размышляя, отвожу взгляд, а затем вновь смотрю на нее и, улыбаясь, приподнимаю руку. – Смотри, я сделала это с собой. Выглядит как «Неделя Акул» в 3D. А теперь представь, на что я способна, когда разозлюсь на кого-то другого, это будет гораздо хуже! Наверное, будет больше крови, больше мяса! Ну что, страшно?

– Страшно. – Хизер сглатывает.

– Класс! Давай договоримся не воплощать это в жизнь, идет?

Она судорожно кивает, и я, напевая, покидаю библиотеку. Это только разминка. Следующая остановка – Безымянный. Он так долго был в моем списке, но только теперь у меня появились силы начать строить план его окончательной гибели. Только теперь у меня появилось мужество, чтобы направить все свое мрачное мастерство и ярость ему в горло. Теперь, когда я знаю наверняка, что Безымянный был неправ – что я всегда была прекрасной и достойной любви, – я могу с ним бороться, вместо того, чтобы прятаться. Похоже, Джек повлиял на меня больше, чем я думала. Я не ринулась выбивать дверь Безымянного и размазывать его по стенке, а это явный признак того, что я научилась контролировать свой гнев, как истинный Ледяной Принц. О боже. Докатилась.

Люди говорят, что в первую очередь ты должен полюбить себя сам. И я пыталась. Видит Бог, я пыталась это сделать целых четыре года.

Но теперь, когда я знаю, что кто-то меня любит, стало гораздо легче набраться храбрости и полюбить себя самой.

Это не произойдет в миг.

Но начало уже положено.

* * *

В Огайо я взяла с собой лишь зеленое плиссированное платье, которое купила для выпускного вечера, но так и не надела. Выпускной я провела у могилы Софии, уминая холодную китайскую еду и плетя венки из цветов – моя маленькая дань памяти, ведь она уже никогда не сможет этого сделать.

Джек встречает меня в белой рубашке и брюках. Что за черт?

– Ты прекрасно выглядишь, – с улыбкой произносит он, и я делаю реверанс.

– Мы что, ужинаем в каком-то супермодном месте? – спрашиваю я, когда мы подходим к его седану. Подбираю подол платья и с изяществом пьяной курицы с огромным задом усаживаюсь на пассажирское сиденье.

– Не совсем. – Он выезжает со стоянки.

– А меня выпрут оттуда, если я пролью на себя суп? Потому что это одно из моих любимых занятий, повышает жизненный опыт неряхи.

– Пока ты не кричишь об инопланетянах, с тобой ничего не случится.

– Что? Это же моя традиционная молитва Богам десертов!

Он одаряет меня тяжелым взглядом, который, в общем-то, переводится как «пожалуйста, не надо кричать о пришельцах».

– Ладно, хорошо. Претворюсь нормальной. Только потом не удивляйся, когда я опрокинусь и умру от легочной эмболии, вызванной полнейшей скукой.

Свободной рукой он берет мою ладонь и, ухмыляясь, нежно ее целует.

Ресторан оказывается небольшим зданием из черного стекла в конце Главной улицы. Джек открывает мне дверь, и я проскальзываю внутрь. Хостес ослепительно улыбается нам и, после уточнения Джека насчет столика Ванессы, ведет нас через ряды столиков из темного дерева с зажженными свечами к кабинке. Там, помешивая чай со льдом, сидит женщина с идеально уложенными короткими каштановыми волосами и в модном синем шелковом платье. Она встает и выдавливает странную улыбку, когда наклоняется, чтобы меня обнять.

– Рада наконец познакомиться! – Она смеется, затем обнимает Джека, и мы все садимся. Что происходит?

– Гм, здравствуйте, – говорю я. – Я Айсис, и я в замешательстве.

– Джек много о тебе рассказывал, – с улыбкой разъясняет Ванесса. К нам подходит официант, и она поднимает взгляд. – Выпьете что-нибудь?

– Воды будет достаточно, спасибо, – отвечает Джек и смотрит на меня.

– Эм, просто колу.

Кивнув, официант уходит, и Ванесса с Джеком пристально смотрят ему вслед. Удивительно, что у бедолаги еще не начала кровоточить спина от такого внимания.

– Он информатор? – просматривая меню, тихо спрашивает Джек.

– Нет, – Ванесса качает головой, – но он следил за мной от отеля, так что надо быть начеку.

– Подождите, тот парень? – шепчу я. – Он выглядит совершенно нормальным.

Ванесса улыбается мне.

– Так и должно быть. Давайте слегка собьем его с толку бурным разговором, хорошо? – Она немного повышает голос: – Как учеба, Айсис?

– Я едва не завалила химию, – подыгрывая ей, отвечаю я. – Ненавижу ее, в тысячу раз больше, чем высшую математику. Кроме того, я пукнула на экзамене, и, похоже, профессор Браун это понял, потому что, как следует принюхавшись, сморщил нос и поставил мне тройку за якобы «неправильное определение» – надувательство чистой воды.

Ванесса смеется.

– Что ж, по крайней мере, ты знаешь, в чем не будешь специализироваться. – Она продолжает смотреть на меня, но понижает голос и на одном дыхании спрашивает у Джека: – У тебя есть запись?

– А мне нравится химия, – громко говорит Джек, – но я не рассматриваю ее как будущую специальность. На третьем году она становится гораздо сложнее, так что я подумываю о более простых науках. – Вновь понижает голос. – Она на флешке в салфетке.

Ванесса сочувственно кивает.