Уэст с облегчением улыбнулся.

— Я использовал другие методы, — сообщил он им.

Робот прикатил поднос с дымящимися тарелками.

— Давайте приступим к трапезе, — предложил Невин.

— Только один вопрос, — сказал Уэст. — Как вы вернули Стеллу на Землю? Ни один из вас не мог доставить ее. Вас бы наверняка узнали.

Картрайт довольно усмехнулся.

— Это Робертсон, — ответил он. — У нас был корабль, и он сумел незаметно проскользнуть. А еще Белден — наш врач. Он, если вы помните, весьма способный пластический хирург.

— Он все сделал, — заметил Невин, — и для Робертсона, и для Стеллы.

— Чуть-чуть, и с нас бы кожу живьем содрал, — проворчал Картрайт, — чтобы заработать. Я продолжаю считать, что он взял больше, чем ему было действительно нужно, только из вредности. Он капризный попрошайка.

Невин сменил предмет разговора:

— Пригласим Рози сесть с нами?

— Рози? — спросил Уэст.

— Рози — сестра Стеллы. Мы не знаем детали их отношений и степень родства, но мы называем ее так для удобства.

— Порой мы забываем про ее лицо и позволяем ей сидеть во главе стола, как будто она одна из нас, — объяснил Картрайт, — Как будто она наша хозяйка. Понимаете, она удивительно похожа на женщину. Эти крылья, словно накидка из горностая, и платиновые волосы. Она придает происходящему за столом… своего рода…

— Иллюзию аристократизма, — сказал Невин.

— Наверное, сегодня неподходящее время, — решительно заметил Картрайт, — господин Уэст еще не привык к ней. Он пробыл здесь несколько часов… — Он остановился с ошеломленным видом. — Мы забыли кое-что, — объявил он, поднялся и обошел вокруг стола, направляясь к искусственному камину.

Там он взял бутылку, которая стояла на полке камина, бутылку с черным шелковым бантом, повязанным вокруг горлышка, а затем с торжественным видом поставил ее в центр стола около вазы с фруктами.

— У нас есть вот такая безобидная шутка, — сказал Невин.

— Едва ли это шутка, — возразил Картрайт.

Уэст, казалось, был озадачен.

— Бутылка виски?

— Особенная бутылка, — ответил Картрайт. — Весьма особенная бутылка. Давным-давно мы в шутку организовали общество последнего человека. Эта бутылка должна была быть той, которую выпьет последний человек. Наша затея заставляла нас чувствовать себя такими храбрыми, готовыми пойти на риск… И мы со смехом вспоминали о ней во время работы, когда пытались выявить гормоны. Видите ли, ни один из нас не думал, что когда-нибудь настанет время для этой бутылки.

— Но теперь, — сказал Невин, — нас осталось только трое.

— Ты не прав, — напомнил ему Картрайт. — Нас четверо.

Они оба посмотрели на Уэста.

— Конечно, — решительно произнес Невин. — Нас четверо.

Картрайт расстелил салфетку на коленях.

— Возможно, Луи, мы могли бы также позволить господину Уэсту увидеть картину.

Невин колебался.

— Совсем не уверен, Картрайт…

Картрайт щелкнул языком.

— Ты слишком подозрителен, Луи. У него есть это существо, не так ли? Он знает о твоей картине. Есть только один способ, с помощью которого он мог узнать об этом.

Невин подумал и сказал:

— Я полагаю, ты прав.

— И если господин Уэст по воле случая окажется самозванцем, — весело заметил Картрайт, — мы можем всегда принять надлежащие меры.

Невин обратился к Уэсту:

— Я надеюсь, что вы это понимаете.

— Безусловно, — ответил тот.

— Мы должны быть очень осторожны, — отметил Невин. — Это доступно немногим.

— Очень немногим, — согласился Уэст.

Невин пересек комнату и потянул шнур, который висел на стене. Один из гобеленов медленно свернулся в тяжелый рулон. Уэст наблюдал за этим, затаив дыхание, — и перед ним предстала картина.

На переднем плане было изображено дерево, с веток которого свисали золотые плоды, в точности похожие на один из тех, что лежали в вазе на столе. Словно кто-то только что шагнул в картину и выбрал этот свежий фрукт себе на обед.

Под деревом была нарисована дорожка, которая начиналась от самого края холста; она была прорисована до такой степени подробно, что даже крошечная галька, покрывавшая ее, была ясно видна глазу. И от дерева дорожка вела к возвышавшимся на горизонте лесистым холмам.