Это объяснение, по-видимому, произвело на Мивинса глубокое впечатление, и он, по всей вероятности, не скоро бы кончил разговор, если бы ему не помешал голос его ненавистного сослуживца, который взял его за вихор и сказал: «С вашего позволения, мистер Мивинс, застилать ли мне скатерть или уж сегодня чая не нужно подавать?»

Мивинс вздрогнул.

– А, так ты мне еще будешь указывать! Ступай вниз!

Соммерс тотчас же юркнул, сопровождаемый сперва тщательно сложенным полотенцем, а потом и своим быстроногим начальником. Оба вместе достигли царства запахов, склянок и посуды и энергично принялись за свою нескончаемую работу.

Скоро после того льдины внезапно раздвинулись и экипажу удалось, после нескольких часов тяжелого труда, еще раз верповать [3] «Дельфин» изо льда, но, едва эта работа была кончена, как новая буря, постепенно собиравшаяся, разразилась и заставила корабль еще раз искать защиты у берега.

Множество моржей играло в соседних бухтах; они приближались к кораблю гораздо ближе, чем обыкновенно, и выставляли находившимся на борту свои огромные, страшные морды, махая своими косматыми головами и бороздя волны клыками. Этих громадных существ можно назвать слонами Арктического океана. С виду они как-то особенно угрюмы и свирепы, и, ничуть не уступая слонам в величине, они не менее страшны, чем кажутся с виду. По своим формам они походят несколько на тюленей; тело у них цилиндрическое, с круглой или, вернее, квадратной и тупой головой, косматыми, щетинистыми усами и двумя длинными белыми клыками, загнутыми книзу, вместо того, чтобы быть обращенными кверху, и заменяют для них иногда крючья, с помощью них и ластов они могут вскарабкаться на утес и ледяную гору. И в самом деле, их нередко находили на склонах крутых утесов, и на значительной высоте, греющимися на солнце.

Фред горел желанием приобрести себе череп одного из этих чудовищных животных, но ужасный вид приближающейся бури делал невозможной в это время всякую попытку исполнить его желание. Черная зловещая туча поднималась с южной стороны горизонта, и животные, до сих пор оживлявшие их путь, как бы не доверяя угрожающей буре, покинули канал. Капитан Гай сделал все возможные приготовления к встрече подходящей бури, – он верповался к берегу, под защиту утеса, к которому и привязал корабль посредством двух кабельтовых, и велел все прибрать на борту.

– Вот сейчас гроза задаст нам, – сказал Фред, всматриваясь в черные тучи, несшиеся по всему небу на север, и прохаживаясь по палубе со своим другом Томом Синглетоном.

– Да, и я так думаю, – отвечал Том, – и меня ничуть не ободряет, что Сондерс качает головой так, как будто он предчувствует несчастье. Знаете ли, я очень доверяю этому человеку. Он, кажется, все знает и все испытал, и я замечаю, что очень многие из его предсказаний сбылись как нельзя лучше.

– Сбылись-то, сбылись, – сказал Фред, – но я желал бы, чтобы он не так пасмурно смотрел на вещи, пока предвещания его еще не сбылись. Вид его в состоянии внушить страх хоть кому.

– Кажется, нам понадобится прикрепить еще один канат, мистер Сондерс, – заметил капитан, когда ветер усилился и два кабельтовые сильно напряглись. – Пошлите кого-нибудь на берег привязать поскорей китоловный канат.

Младший лейтенант повиновался, но с ворчанием, которое, по-видимому, выражало, что он уже давно бы это сделал. Через несколько минут канат был привязан, и ничуть не заблаговременно, потому что в ту же минуту поднялся настоящий ураган. Ураган все более и более усиливался, а лед начал скопляться сильнее, чем когда-нибудь. Только что капитан отдал приказание привязать новый кабельтов, послышался треск рвущегося каната. Шестидюймовый кабельтов лопнул, и корабль качался, держась только на двух остальных, а ветер между тем, как лев, ревел в шестах и снастях. Прошло еще полминуты, и опять послышался треск и китоловный канат лопнул. Теперь один канат держал корабль у берега, не позволяя ему сделаться добычей льдин, ветра и волн, от которых защищал его утес. Кабельтов был превосходен – это был новый десятидюймовый канат. Он гудел, точно выводил глухие тоны органа, заглушая собой треск снастей и вантов, но это была его предсмертная песня. С громом пушечного выстрела лопнул и этот канат, и корабль был увлечен от берега громадными льдинами и носился по их прихоти то в ту, то в другую сторону.

Насилу экипажу удалось верповать корабль в сравнительно безопасное место, но он скоро снова был увлечен и сильно сдавлен плавучими ледяными массами. Тогда сделана была попытка натянуть паруса и плыть к берегу, но из-за льдин не было никакой возможности управлять рулем. Оставалось плыть по ветру, чтобы дать кораблю хоть какое-нибудь направление. Все были на палубе и молча наблюдали за ужасными льдинами, несшимися перед ними.

Проход к северу видимо суживался высоко возвышавшимися ледяными столбами, и ход корабля затруднялся клифами [4] . Около семи часов вечера они приблизились к скопившимся ледяным массам, попасть в которые было бы верной гибелью.

– Стой здесь, бросай якорь! – закричал капитан с отчаянной надеждой повернуть корабль в другую сторону.

– Что это перед нами? – вдруг крикнул старший лейтенант.

– Бриг направо от нас у самого берега, – прокричал сторожевой.

Внимание экипажа от своего собственного критического положения обратилось на странный бриг, который прежде скрывался за огромной, стоявшей на мели, ледяной горой, а теперь находился в виду корабля.

– Можете ли вы рассмотреть его, мистер Больтон?

– Да, сэр, я полагаю, что это огромный бриг, но слишком, кажется, обтерся, так что на корме не осталось никакого названия, если оно было когда-нибудь.

Между тем, как он говорил это, снег поредел, туман рассеялся, а экипаж увидел, не более как в трехстах ярдах, бриг, медленно дрейфующий в полураздробленный лед. На бриге не видно было ни одного человека, и, хотя на нем оставалось два-три паруса, но и те были разорваны в куски. Только что успели рассмотреть это, как «Дельфин» наткнулся на огромную ледяную массу и задрожал от сильного толчка.