– Обязан?

Тамара, которая по обыкновению пила кофе вприкуску с чурчхелой из грецких орехов в застывшем виноградном соке, внимательно посмотрела на Бондаря.

– Должен, – поправился он.

– Это так важно для тебя?

Вместо того чтобы ответить, Бондарь втянул в себя кофейный аромат, сделал глоток и снова затянулся дымом, проявляя полнейшее равнодушие к теме. Имея за плечами огромный опыт оперативника Службы безопасности, он умел скрывать чувства, однако такую женщину, как Тамара, провести было трудно. Ее глаза неотрывно следили за Бондарем, анализируя каждое движение его лицевых мускулов, ее мозг регистрировал малейшие нюансы интонации, взвешивал услышанное и выделял главное из множества второстепенных деталей. Наконец Тамара сделала какой-то вывод и тихо произнесла:

– Женя, не надо со мной хитрить. Мы, грузинки, ужасные гордячки и не докапываемся до правды, когда подозреваем, что ее от нас скрывают. Но все же мне будет обидно, если ты начнешь темнить. Скажи честно, я это заслужила?

– Нет, – качнул головой Бондарь. Сигарета закончилась слишком быстро. Не зная, чем занять руки, он обхватил ими пустую чашку. На дне темнела кофейная гуща, напоминающая по форме волчью морду.

– Тогда, – предложила Тамара, – договаривай. Я ведь с раннего утра чувствую, как ты маешься.

– Я не маюсь!

– Еще как маешься! Хочешь мне что-то сказать, но не знаешь, с чего начать. Что-то случилось?

– А что могло случиться? – пожал плечами Бондарь. – Все нормально. Просто мне дали понять, что моя новая работа будет связана с длительными командировками. Не думаю, что это продлится долго, но…

– Так, – Тамара медленно встала, опираясь руками о стол. Это был непроизвольный жест человека, теряющего почву под ногами. Казалось, она вот-вот лишится чувств, так резко отхлынула кровь от ее лица. Тем не менее голос ее звучал ровно. – Ты противоречишь себе, Женя, – сказала она. – Как это длительные командировки могут продлиться недолго?

– Не придирайся к словам, – попросил Бондарь, вертя чашку так и эдак. Волчья морда на дне упорно не желала превращаться во что-нибудь другое.

– Когда ты уезжаешь? – спросила Тамара, найдя в себе силы распрямиться во весь рост и сцепить пальцы за спиной. Это была ее излюбленная поза, но сегодня она походила не на отличницу у школьной доски, а на партизанку, выведенную на расстрел.

– Точно не знаю, но думаю, что скоро, – ответил Бондарь, прикуривая новую сигарету. – Может быть, прямо сегодня, может, завтра или послезавтра.

– Намек поняла.

– Ничего ты не поняла. Это не моя прихоть. Должен же я как-то зарабатывать на жизнь, верно?

– Как-то, – повторила Тамара словечко. По– видимому, оно ей не понравилось. – Прежде я не замечала за тобой тяги охранять всяких важных персон, – сказала она. – Наоборот.

– Ты меня плохо знаешь, – заверил ее Бондарь.

– Ошибаешься. Я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы отличить ложь от правды. – Тамара качнулась с пятки на носок. – Тут одно из двух. Либо ты по-прежнему служишь на Лубянке, но зачем-то скрываешь это от меня, либо…

– Либо?

– Либо ищешь повод со мной расстаться.

Лед отчуждения становился все прочнее, все толще. Бондарю казалось, что он общается с Тамарой сквозь прозрачную холодную перегородку. Слова доносятся, но смысл искажается до неузнаваемости.

– Ты так думаешь? – спросил он.

– Я в этом уверена, – отчеканила Тамара.

– Что я должен сделать, чтобы тебя переубедить? Заняться вязанием на дому? Освоить арфу и зарабатывать платными уроками?

– Поступай, как знаешь.

– Постой, – сказал Бондарь повернувшейся к нему спине.

Не произнеся ни слова, Тамара удалилась в комнату. Бондарь пошел за ней, проклиная себя и свою профессию. Ему хотелось сказать что-нибудь ласковое, но он не имел на это права. Выяснять отношения лучше сразу и до конца. Это как удалять пулю. Чем дольше тянешь, тем больнее получается.

– Мы не договорили, – сухо произнес он, остановившись позади Тамары, уткнувшейся в окно. – Я не сказал главного.

Она не шелохнулась. Бросила тусклым голосом:

– Слушаю.

– Пока я буду находиться в отъезде, тебе лучше перебраться к родственникам, – хрипло начал Бондарь. – Насколько мне известно, у тебя в Москве хватает дядюшек и тетушек.

– Ты как настоящий агент 007 с лицензией на убийство. – Тамара медленно повернулась. – Ты меня убиваешь, Женя. По-настоящему. Наповал.

– Пойми, люди, к которым я нанимаюсь, чрезвычайно опасны. Все может случиться. – Бондарь взял Тамару за плечи и слегка встряхнул ее, чтобы она не стояла перед ним мраморной статуей с белым неподвижным лицом. – Мне не хочется, чтобы в случае чего ты расплачивалась за мои промахи.