Утвердив план, в который я внёс некоторые изменения с Малахитницей, окунулся в детальное изучение магии других стихий. Всё время проводил в библиотеке, делая краткие конспекты, лишь изредка прерывался на походы в столовую и сон. Спать не любил, потому что тогда я оставался наедине со своей болью. Тогда вновь возвращалась невыносимая тоска по девочкам. Поэтому старался ложиться тогда, когда глаза наливались свинцом, и строчки из книг плыли перед глазами. Учебный год ещё не начался, а я уже работал на износ.

Время до вересеня* пролетело незаметно. Погода в Олешье* стояла по-летнему жаркая. Городок был южным, и погода будет радовать теплом до середины осени. Я настолько углубился в изучение нового материала, что о приближающемся начале занятий понял по тому, как загудела академия из-за вернувшихся или только поступивших адептов. Академия оживала после летней тишины, а вместе с ней оживал и я. Эта неосязаемая энергия, которая исходила от адептов, словно отогревала меня. Я, наконец, увидел цель и смысл жить. Вот они, под моим окном, молодые драконы, которые уже сейчас смотрели на другие расы с пренебрежением. Не все, но многие. Я мог повлиять на них, хотел, чтобы это высокомерие стало не столь видимо и заметно, хотел, чтобы драконы поняли, что они настолько же уязвимы, как и другие. И что их сила — это не только благо, но и огромная ответственность. Только сейчас понял, что могу послужить примером для них. Показать, что и при огромных возможностях можно остаться ни с чем. Показать, что такое пренебрежительное отношение к другим может привести к печальным последствиям. Понимал, что не смогу изменить всех, или сделать это сию секунду, но у меня будет пять лет для каждого дракона, чтобы хотя бы попытаться. И я верил, что если смогу изменить хотя бы малую часть из них, то это будет успех. Ведь они в будущем воспитают своих детей иначе. А значит, я приложу все силы, чтобы история больше не повторилась.