– Врубить музон? – предложил Леха.

Радость переполняла его. Я завидовал беспечному парню, жизнь которого представлялась легкой и простой, как прямая дорога, за каждый километр которой он получал свои пятьдесят центов. Лично я впервые понял, что поговорка «не в деньгах счастье» не так глупа, как казалось мне прежде. Я с удовольствием променял бы все вырученные деньги на возможность возвратиться во вчерашний день и переиграть все сначала. Но никто не предлагал мне такую сделку – ни сам господь бог, ни сатана. Выкручиваться предстояло самому.

Не дождавшись ответа, Леха настроился на волну «Русского радио», и салон наполнился звуками неувядаемого хита про новый поворот. «Что он нам несет? – ревел хриплоголосый Кутиков. – Омут или брод?» Ответа на эти животрепещущие вопросы он так и не дал, как я ни прислушивался к тексту. Но все же я немного взбодрился и постарался расправить плечи. Не одного меня на этом свете подстерегали проблемы и опасности. И совсем необязательно препятствия на пути бывают непреодолимыми.

В поле разыгралась метель, мы приближались к Новотроицку. Машины тянулись по трассе, как вереницы мамонтов, спешащих засветло покинуть заснеженную равнину. Наша «шестерка» обошла пару автобусов и ворвалась в незнакомый мне городок. Здесь скорость пришлось умерить. То и дело мы были вынуждены притормаживать возле прохожих и спрашивать, как нам добраться до магазина «Оазис». Аборигены не помнили такового и бестолково тыкали пальцами в противоположных направлениях. Когда я уже совсем отчаялся обнаружить коммерческий оазис в зимней провинциальной пустыне, мы наткнулись на него. Случайно. Он стоял на отшибе. Уже начало смеркаться, и магазин, светившийся изнутри теплой желтизной, смотрелся как желанный приют для странников.

Внутри, однако, не наблюдалось особого оживления. Как только я вошел, внимание продавцов переключилось на меня, и было оно настолько пристальным, что мне сразу захотелось купить хотя бы стаканчик йогурта, дабы не обмануть ожидания. Сдержав щедрый порыв, я направился прямиком к узкому проходу между витринами, ведущему в лабиринт подсобок и служебных клетушек.

Бдительная девица с неправдоподобно румяными щеками выдвинулась мне навстречу и поинтересовалась:

– Вам кого, молодой человек?

– Геворкяна, – выпалил я и с замиранием сердца стал дожидаться ответа.

Лицо девицы приняло озадаченное выражение:

– Какого еще Геворкяна?

– Директор на месте?

– Пал Палыч? – уточнила краснощекая девица.

– Пусть будет Пал Палыч, – согласился я и протиснулся бочком к двери в подсобное хозяйство.

Этого типа я обнаружил в миниатюрном кабинетике, затесавшемся между уборной и кладовой. Запах в комнатушке стоял соответствующий.

Пал Палыч вперил в меня настороженный взгляд. Пару секунд ему потребовалось для того, чтобы определить, что к нему заявился не представитель санэпидемстанции или налоговой инспекции. После этого директорский взор утратил колючесть и потускнел.

– Товары на реализацию не берем, – заученно пробубнил он. – Разве что сахар и муку. Можете предложить что-нибудь?

– Нет, – честно признался я. – Нет у меня ни муки, ни сахара.

– Зачем же вы тогда пришли? – В голосе Пал Палыча прозвучало раздражение.

– Я ищу Геворкяна, – вежливо сообщил я.

– Нет. Никаких Геворкянов я не знаю.

Очень не хотелось расставаться с призрачной надеждой, поэтому я по возможности красочно описал нужного мне человека: невысокий, бородатый, армянской наружности. Еще когда я дошел до геворкянской бороды, в глазах директора «Оазиса» наметился огонек понимания, и я оживился. Каково же было мое разочарование, когда по окончании моей тирады Пал Палыч прищурил свои водянистые глаза и отрицательно покачал головой:

– Понятия не имею, о ком идет речь. Еще вопросы есть?

Вопросы имелись. Директор старательно отводил взгляд и демонстрировал свою полную некомпетентность. Мог бы, например, поинтересоваться, почему это я разыскиваю неизвестного ему человека именно в этом магазине. Мог бы для порядка задумчиво нахмурить плешивый лоб. А вместо этого он нетерпеливо барабанил пальцами по столу и делал вид, что я превратился для него в невидимку.

Печально улыбнувшись, я вздохнул:

– Выходит, ошибся. Извините. – Моя правая рука выскользнула из кармана и устремилась к Пал Палычу в прощальном жесте. – До свидания.

Он небрежно протянул мне пятерню:

– Всего хорошего.

Но ничего хорошего меня не ожидало. Значит, и его тоже. Я ловко поймал его ладонь, на ощупь отыскал на ней два пальца и заломил их назад. Это были безымянный и мизинец. Они дружно щелкнули суставами, Пал Палыч ошеломленно крякнул, на этом маленькая болезненная операция закончилась. Скукожив лицо, он медленно оторвал зад от кресла и открыл рот, готовясь заорать благим матом. Чтобы избежать ненужного шума, я свободной рукой нанес точный удар по дернувшемуся директорскому кадыку. Трагически охнув, Пал Палыч опустился мимо кресла и остался сидеть в тесном закутке, неудобно привалившись к допотопному металлическому сейфу. На некоторое время он отключился.