На ужин я не спустилась. Мерила шагами комнату, крутила плетеный браслет и шипела под нос:

— Надутый индюк! Ревнивый осел! За что полюбила? Где были мои глаза?!

Мои глаза радостно смотрели с портрета, нарисованного рукой Дитера и до поры, до времени установленного на мольберте в спальне. Я остановилась, с возмущением глядя на двойника.

— Чему радуешься, глупая? — строго спросила ее. — Никаких у тебя забот, вертишься под бумажным зонтиком. Позируешь этому… этому… сатрапу! У-у! — погрозила я кулаком.

Мэрион с портрета улыбалась загадочно, точно знала какую-то тайну. Теперь тайна появилась и у меня, да не одна, а целая куча. Что значит Черное зеркало? Кто такой Черный воин и человек с каменным сердцем? Почему мой ребенок остановит войну? Значит, война все-таки будет?

Я кружила по комнате, ероша волосы и лопаясь от невысказанных мыслей. Поделиться не с кем, не в столовую же спускаться, к этому напыщенному…

Послышались четкие шаги. Так ходят только военные, и на этот раз я сомневалась, что муж пошлет вместо себя Ганса. Я слишком хорошо узнала Дитера, чтобы понимать: некоторые вещи он предпочитает решать лично. Например, обуздать строптивую жену.

— Опять капризы? — с порога вопросил Дитер, растрепанный и хмурый, как воплощение одного из местных духов, например, огня — очков на генерале не было, но я хорошо видела, как переливаются жидким золотом его зрачки. Он оглядел комнату и язвительно произнес: — На этот раз обошлись без баррикад.

— На этот раз я в своем доме, — парировала я.

Дитер хмыкнул и сложил на груди руки.

— Сколько можно тебя ждать?

— Пока рак на горе свистнет, — раздраженно ответила я, выдерживая тяжелый взгляд мужа.

— Чудесно, у нас как раз омары на ужин.

— Я на диете. Пусть Жюли принесет мне салат.

— Спустись и возьми.

— Предпочитаю сегодня ужинать в одиночестве.

— Обиделась? — сощурился Дитер.

— Да, — прямо ответила я. — И жду извинений.

— За то, что тебя целовал какой-то прощелыга?

— Не целовал, а цеплялся, как репей!

— Не заметил.

— Так закажи себе новые очки! — фыркнула я и отвернулась к портрету. Лопатки тут же обожгло горячим взглядом. Кулон на груди жег, и я понимала, что в Дитере сейчас бурлит магия.

— Не спустишься? — послышался его сдержанный голос.

Я упрямо мотнула головой. Не отвечая, генерал вышел из комнаты, нарочито сильно хлопнув дверью.

— Псих! — сказала я портрету.

Мэрион-двойник продолжала улыбаться.

Жюли принесла мне салат и куриные грудки с рисом. Я поблагодарила и задумчиво ела, глядя, как за окном облетают вишневые деревья. Теперь встреча с Оракулом казалась настоящим сном, я трогала узелки, чтобы убедиться в их реальности, и, поужинав, стала готовиться ко сну. Расплела волосы, переоделась в ночную сорочку.

— Вам постелить здесь, фрау? — спросила Жюли.

— Да, пожалуйста, — ответила я расстроенно и присела на краешек софы, подперев кулачком подбородок.

— Я знаю, как это бывает, — бросила Жюли как бы невзначай, взбивая перину. — Мы с Гансом тоже иногда ссоримся.

— И кто первым просит прощения? — угрюмо спросила я. — Ты или Ганс?

— В народе говорят, первым извиняется тот, кому дороги отношения, — лукаво улыбнулась Жюли. — Мы извиняемся одновременно.

Я вздохнула и подумала, что Дитер не станет извиняться никогда. Он генерал, герцог Мейердорфский и фессалийское чудовище. А я? Студентка из России.

За дверью снова послышались чеканные шаги. Потом она распахнулась, бумкнув по стене ручкой. Жюли испуганно подпрыгнула и выронила подушку.

— Ах, Ваше Сиятельство…

— Ты свободна, Жюли, — резко сказал Дитер, из-под ресниц сверкнули золотые искры. Девушка опустила голову и глянула на меня.

— Я велел оставить нас! — громче произнес генерал.

Жюли вжала голову в плечи. Но она не хотела бросать меня одну, эта смелая девочка. А мне не хотелось, чтобы у нее были неприятности с герцогом Мейердорфским. Поэтому вздохнула и тоже сказала:

— Иди, Жюли. Хорошей тебе ночи. Мы уж тут разберемся…

Девушка присела в реверансе и мышкой юркнула мимо генерала. Он перешагнул порог и встал, глядя на меня исподлобья. Шелковый халат, расшитый драконами, ощутимо пах вином.

— Снова за старое, Ваше Сиятельство? — выгнула я бровь.

— Пролил за ужином, — процедил Дитер.

— Скорее, залил за воротник.

Я подошла к кровати и стала нарочито медленно поправлять одеяло и раскладывать подушки. Дитер молчал, высверливая между моими лопатками Артезианскую скважину.