Возле собственно Дома имелись и другие постройки, поменьше. Все одинаковые, не отличимые друг от друга. Где куры кудахчут, где свинки. Под парой дрова и солома. Сараи, свинарники, курятники. Из дверец, открывающихся как дверцы Салуна на Диком Западе, выбежала кобылица. Рыженькая, бойкая и конопатая. Грудь прикрыта топиком и ожерельем из кораллов. Торгуют значит с русалками!

— Мой вождь! — заорала она. Я поморщилась, мои мужья тоже, — У нас гости? Двуногие? И с хвостами… — уже растерянно проворчала она.

— Рыжий Восход, приготовься с сёстрами к пиру! В наш Табун пришёл Бог Войны Тунтрой! И с ним его супруга, прекрасная кобылица Таини! — на супруге я довольно улыбнулась, ведь кентаврицу так перекосило. Наверно ночами мечтала как девочка-фанатка о том, как Бог спустится с небес и… Ф-фу! Он мой! Самый безумный, самый страстный! Мои чувства не стали для него новостью, но он опалил меня таким взглядом, что сомнений ни у кого не осталось, кого именно любит их покровитель. А вот на кобылице меня немного повело. Представить себя с вот таким вот богатством я не смогла.

— Слушаю, мой Вождь! — отчеканила эта рыжая и тут же задом наперёд убралась обратно в салун. Оттуда послышались шепотки и шорохи. Девицы всех возрастов и размеров одинаковы: парни — вот всё, что их интересует.

— Располагайтесь пока в Доме! Вас проведут в угол для гостей Табуна. Есть отдельный закуток для божественной пары, — смущённо проговорил белоснежный вождь. Даже скулы заалели! Какая прелесть… Рашш тут же оскалился и зашипел, даже куснул для острастки. А, да. Что это я в самом деле? Только кентавра мне не хватало!

— Веди! — сказал бог Войны и вот так походя сделал молодого вождя простым мальчиком на побегушках. Я укоризненно глянула на него, тот подмигнул хитрым зелёным глазом, вызвав во мне сладкие спазмы.

Нас провели в Дом. Домину! Домище! По гулким, огромным пространствам, посыпанным свежей соломой, уставленной стойками и какими-то парапетами, столами и шкафами с посудой, мы шли и шли. Наконец, когда я уже вконец отчаялась дойти до ночлега, наш провожатый замер, только белый хвост мотнулся туда-сюда. А под ним…о-о-о! Из моего горла вырвался сип, потом я проклокотала что-то сумбурное, указав глазами на богато одарённого юношу-кентавра своему алому эмиссу. Тот понимающе хмыкнул и… закрыл его собой! Да ещё и остальных подговорил. Райши. Орк, горгоны — все сомкнули спины и так и стояли, пока Первый снег не ускакал по делам.

— Это наша комната! — показал мне закуток Трой. Мда, прямо палаты царские… Я скривилась. Ладно, сейчас потрясу свою сумку, у нас должно быть много чего там.

— Ваша? Или нас всех? — уточнил Бат.

— А ты вообще наказан, — пробурчала я, сердце полоснуло болью. Его болью.

— Нет, — прорычал он, — Нет… Не гони меня, прошу!

Гордый, злой и одинокий, как волк, Баатшши встал на колени и оголил шею. Я отвернулась, губы задрожали, слёзы потекли водопадом. Кусты, кусты… Будет кентаврам сюрприз!

— Ты понимаешь? — выдавила я из себя, — Ты понимаешь, что там и ваши с Таном малыши? А ты! — истерика, здравствуй!

— Прости, — шипел мой рыжий соблазн, потупив взор.

— Вы такие все разные, Бат… Ирнанн был диким и неприрученным. Он тоже страдал и ревновал меня. Но даже он так не поступил бы… Ревность в моей семье лишняя! Я люблю всех вас. Ты думаешь, что я не могу так? Я не знаю, как это происходит и почему, но вы все мои! Никого не отдам, если только сами захотите… — м-м, сладкий мой, мой рыжий и безумный любовник.

— Не буду больше! Только любовью там на мне не занимайтесь… — я надулась, потом подумала и кивнула. В конце концов это было бы не слишком удобно — любить Ирнанна на хвосте горгона.

— Мы будем тут Гнездо строить или нет? Сколько мы здесь пробудем? Трой? — я уже носилась бодрой савраской по пустой комнате с двумя соломенными тюфяками. Меня поймали, велели постоять и просто подождать. Через пару часов комнату было не узнать!

В помещении метров сорока в квадрате мои эмиссы с моим любимым, заботливым Шарри расстелили плотный большой лист шоора. А нет, два даже! На нём выставили пару столиков, разложили некоторые свои и мои вещи, вроде расчёсок, украшений, оружия. И подушек накидали! Мне так больше всех! Я умилилась…

— Ну что? Отдохнём и на пир? — спросила я.

— Я пойду поговорю с молодым вождём, а вы отдыхайте! — сказал Трой. Шарри засобирался и себе тоже. Я заморгала недоумённо.

— И я поговорю с вождём!

— А-а, ну да, поговори! — я всё понимаю, Шарри. Мои эмиссы сильно мудрёные для него, сайны — слишком воспитанные и утончённые, горгоны — неистовые и одиночки. Ну а Боги — это Боги. И этим всё сказано. Бедному моему орку не с кем и поговорить. Вот и показались моему первому мужу кентавры достаточно простыми в общении.