— Я заперлась, чтобы кто-нибудь случайно не вошел и ив увидел, что я плачу…

— А теперь ты мне все объяснишь по порядку, — сказал я, усаживая почти насильно сестру в кресло против себя.

— Случилось большое несчастье, Авро…

Она встала и подошла к стеллажу с книгами.

— Вот смотри, — протянула она мне листок бумаги, на котором были нарисованы четыре линии — красная, синяя, зеленая и желтая.

— Это мне дал Корио. Он сказал, что ты все поймешь. Красная линия показывает рост среднеземной температуры по дням. Синяя — рост влажности а атмосфере. Зеленая — интенсивность ультрафиолетового излучения Солнце. Желтая — интенсивность инфракрасного излучения. Смотри, как круто кривые ползут вверх. С каждым днем активность Солнца увеличивается…

Я посмотрел на кривые. Не горизонтальной оси было отложено девяносто интервалов, соответствующих девяноста дням. Не вертикальной оси были показаны результаты измерений температуры, влажности и интенсивности радиации… За последние три месяце кривые круто поднялись вверх, почти в три раза превысив значение измеряемых величин вначале. Я с удивлением посмотрел на Оллу.

— А при чем здесь Корио?

— Не торопись. Научные сотрудники из Центральной службы Солнце установили, что так будет продолжаться в течение года.

— А что известно о причинах повышения активности Солнце?

— В своем движении во вселенной Солнце и вся наша планетная система попали в густое облако водорода. Интенсивность реакции синтеза гелия на Солнце возрастает с каждым днем. Если ничего не будет предпринято, средняя температура на Земле поднимется на десять-двадцать градусов.

Мне стало жарко. Я подошел к окну и отдернул плотный занавес. Впервые за свою жизнь я посмотрел на Солнце с ненавистью. Утреннее, оранжевое, оно казалось зловещим. Я задернул занавес.

— Не плачь. Плакать нехорошо. Я уверен, что наши ученые что-нибудь придумают.

— Я тоже уверена. Корио придумает… Но я его так люблю!..

Я ничего не понимал.

— Но, Олла! При чем тут ваша любовь?

— О, не говори больше об этом, Авро!.. — почти с отчаянием в голосе воскликнула Олла. — Умоляю тебя…

— Почему, дорогая?

В этот момент дверь комнаты отворилась, вошел Корио.

Не обращая на меня внимания, он бросился к Олле и сжал ее в своих объятиях. Я отошел к окну, снова отодвинул занавес и стел смотреть не Солнце. Как все перепуталось всего за несколько часов! Нехорошее чувство неприязни к моему другу шевельнулось в сердце. Вот сейчас он что-то торопливо шепчет ей на ухо, и она отвечает ему таким же торопливым шепотом. Я резко повернулся к ним и грубо спросил:

— Прекратите эту комедию и объясните, что здесь происходит. Корио, почему плачет Олла?

Корио поднялся с дивана и протянул мне обе руки.

Я заметил, что лицо его было усталым, глаза ввалились.

— Я ничего толком не могу добиться от нее, — сказал я более мягко. — Она рассказала мне все про надвигающееся стихийное бедствие. Остальное я не понимаю.

— Я тоже не очень понимаю… Собственно, понимаю только в самых общих чертах… Дело в том, что… как бы тебе сказать?., я согласился работать в теоретической группе, которая должна рассмотреть возможные варианты, как свести последствия разогрева Земли до минимума.

— Ну и что же?

— Времени на работу очень мало, чересчур мало — не более десяти дней.

— Так.

— Ты сам понимаешь, проблема очень сложная. Ее решение требует огромного напряжения ума. Кроме того, решение должно быть абсолютно правильным, потому что за ним сразу последуют практические мероприятия, связанные с деятельностью большого числа людей, промышленности и так далее. Просчетов быть не должно.

— Да. Ну и что же?

— Значит, умы, которые в эти десять дней будут работать над проблемой, должны быть необыкновенными.

Я с удивлением посмотрел на своего друга, и мне стало как-то не по себе. Конечно, он был выдающимся ученым, но…

— В том-то и дело, что ты прав, — угадал мою мысль Корио. — Конечно, я довольно заурядный ученый. Но беда в том, что вообще, как показали недавно выполненные исследования, на Земле не существует ученых, которые бы в такой короткий срок смогли бы переработать огромное количество научной информации и найти решение.

— Для переработки научной информации можно привлечь машины.

— Верно. Но для машин нужно составить программу. За такой короткий промежуток времени ее не составить.

— Так что же делать?

— Нужно попытаться создать таких ученых.

Я остолбенел. Этого еще не хватало!

— Чушь какая-то, — пробормотал я, с подозрением глядя на Корио.

— Я знал, что ты мне не поверишь. Я хочу, чтобы ты и Олла пошли со мной на заседание ученого совета Института структурной нейрокибернетики. Там по этому вопросу сегодня будет дискуссия. Основной докладчик — доктор Фавранов.